— И все же их лорд, видимо очень злой, если на него жалуется его народ! — воскликнула Корделия. — Могли его люди так легко потерять веру в него?

— Обычно, это быстро не делается, — мрачно отозвался Род. — Но мы ведь отправились сюда не потому, что дела тут обстояли благополучно.

К ним просеменила служанка, несшая поднос с едой. Лицо у нее было испачканным, а передник засаленным. От мытья посуды, — догадался Род. Он подобрался, готовясь к пренебрежению, которое привык встречать со стороны крестьян, и напомнил себе, что всем требовался кто-то, на кого они могли смотреть свысока. Возможно, именно потому они, действительно, и нуждались в лудильщиках.

Но служанка лишь держала поднос, опустив его так, чтобы они могли дотянуться до него. Она покачала головой с недоумением.

— Лудильщики! Почему хозяин уделяет добрую еду лудильщикам?

Род осторожно взял тарелку и понюхал. По лицу его расползалась восторженная улыбка.

— Эй! А она и впрямь добрая!

— Можно мне? — Магнус сидел, не шевелясь, положив руки на колени. Так же сидели и другие дети, но глаза их так и пожирали еду на подносе.

— Ну, да... удивительно. — Посудомойка, казалось, поразилась их дисциплинированности.

Магнус схватил блюдо.

— Можно мне? — крикнула Корделия и двое младших бухнули хором:

— Можно мне? — вслед за ней.

— Удивительно, — сказала, моргая, служанка и три ручонки схватились за блюда.

Род передал тарелку Гвен и снял с подноса огромную миску с тушеным мясом, а затем кувшины.

— Возьмите себе чашки, дети. — Гвен сгребла две оставшиеся кружки и ложки.

Судомойка выпрямилась. Между бровей у нее пролегла глубокая борозда.

— Странные вы лудильщики.

Она пыталась думать, сообразил Род — и пыталась очень усиленно, если б ей не мешала умственная ограниченность.

— Все еще гадаешь, почему твой хозяин подает нам больше, чем кухонные остатки? — обратился к ней Род.

Лицо ее просветлело.

— Да. Именно о том я и думала.

— По самой веской из причин, — заверил ее Род. — Мы заплатили серебром.

Она медленно подняла голову, рот ее открылся, округлившись.

— О! Да, понимаю. — И все еще кивая, засеменила обратно на кухню.

— Почему она не спрашивает, откуда взялись серебряные деньга у каких-то лудильщиков, пап? — поглядел ей в след Магнус.

— Я надеюсь, что она додумается до этого вопроса, когда доберется до кухни...

— Отчего она так туго соображает, папа? — Озабоченно спросила Корделия.

Род покачал головой.

— Не только она, милочка. Трактирщик тоже такой же. — Он, нахмурясь, поглядел вслед судомойке.

Мимо них неторопливо прошли к двери трактира двое мужчин с седеющими висками в парчовых накидках.

— Нет, но наш граф хочет управлять всей нашей торговлей, — говорил один. — Попомни мои слова, в скором времени он будет указывать нам, какие товары нам нельзя продавать, так как он предоставляет разрешение на торговлю только тем купцам, которые к нему подлизываются.

— Да, и, вероятно, заберет в налог половину наших прибылей, — согласился другой, но говорил он довольно безразлично.

Они прошли в трактир, оставив Рода ошарашенным услышанным.

— Это наглая ложь, какую я слышал с тех пор, как сюда прибыл! Граф Тюдор настолько не вмешивается в экономику, что можно даже подумать, будто ему наплевать на нее!

— Народ доверяет любым слухам, — предположила Гвен.