Он отвернулся и молча продолжал работать с генератором и казался очень этим увлечен.

— Что такое, вообще говоря, коллектор? — спросила она серьезно. — Может, надо только почистить свечу? У нас было так с газонокосилкой. Может, здесь то же самое? — поинтересовалась она с надеждой.

Он облокотился о колено и посмотрел на нее с удивлением:

— Я сюда пришел сделать простое дело, а вы начинаете экзамен.

— Нельзя спросить?

— Когда как. Я получу награду?

Бурное желание внезапно овладело ею. Краска смущения залила кожу, выдавая прорывавшийся наружу огонь. Казалось, прошла вечность. В глазах ее был страх, ей казалось, она утонет в глубинах его синих глаз. Она беспомощно, не в силах оторваться, взирала на него.

Выражение его лица изменилось. Он резко выпрямился, подошел к маленькому шкафчику, взял инструменты, она не смела его прервать, ждала молча, пока он не закончит. Он поймал ее испуганный взгляд.

— Пошли домой, крошка. Вы меня уже достали своими отчаянными взорами. Разумно было бы упаковать ваши вещи и отправить первым же рейсом домой.

Она подняла свои тонкие руки к вискам:

— У меня чувство, что вы меня водите кругами, покуда я не приду в изначальную точку. Подождите минуточку. С вами никогда не хватает времени сосредоточиться.

— Вы всегда будете в таком положении, моя овечка. — Он с церемонной элегантностью повлек ее к двери, наружу, в ночь.

Все вокруг было погружено в зелено-чернильные тени. Маленькое светлое облачко прикрыло луну…

— Мы позабыли фонарик, — внезапно встревожилась она.

— Обойдемся, — ответствовал он.

Но теперь она занервничала. Тяжелый имбирный и жасминный запах наполнил атмосферу. Никогда еще она себя не ощущала столь уязвимой. Все это могло обернуться печальным, унизительным образом. Адам Брокуэй был совершенно ей недоступен. Она не могла сравнить его с Гэвином, не могла вообще его с кем-либо сравнивать. Все же она не настолько сверхвозбудима, чтобы представлять себя в связи с каждым встретившимся привлекательным мужчиной. Она усмехнулась в темноте. Разумеется, нет, это просто смешно! Дэвид, к примеру, ничуть ее не взволновал. Единственной ее любовью был Гэвин, да и то задним числом оказалось, что она его вовсе не любила. Ей бы быть опытнее, тогда бы она смогла найти себя в этой жизни.

Пляж, коралловый берег, весь этот замерший под луной пейзаж оставлял иллюзию полного одиночества перед безбрежным океаном. Лагуна фосфоресцировала синим светом, кое-где взметались серебристые стайки рыб. Ветер опять растрепал ей волосы. Она двигалась, не в силах отвлечься от мыслей о человеке рядом с ней. Она сжала его руку, издав какой-то придушенный звук.

— Что это? Шизофрения или что? — насмешничал он. — Наверное, часть сценария, в вас умирает актриса.

Она со злостью вырвалась, ее нервозность переходила в лихорадочное состояние. Неужели он думает, она специально натыкается на него? Через несколько ярдов она вдруг споткнулась о какой-то пушистый комок. Она нагнулась посмотреть: это был Рилла, котенок с кухни. Она засмеялась и подняла ее, поглаживая настороженные ушки.

Адам подошел к ней легко и быстро.

— Ну вот, я был прав насчет вас. Вам теперь не хватает только помела.

— А вам рогов! — оборвала она его. Как он смеет смеяться над ней все время!

— Отпустите кошку!

Она отшатнулась с котенком в руках, но Рилла уже развернулась и спрыгнула на песок. Теперь она была совсем беззащитна.

— Трудно сказать, кто нервничает больше, вы или кошка, — произнес он хладнокровно. Он обхватил руками ее голову, глядя ей в лицо. Она не желала вырываться, хотя следовало бы.