— Пара быстрых атак и практически больше ничего, — согласился Гветмар. — Но есть еще и Элдис, вызывающий беспокойство на западной границе.

— Именно так, — Меймик бросил взгляд на Гвенивер. — Элдис становится смелее и смелее. Они заходят достаточно далеко, чтобы пустить кровь и нам, и Кантрейю. Готов поспорить: они будут беречь силы до тех пор, пока и мы, и Кантрей не измотаемся.

— Звучит разумно.

На дальней стороне возвышения послышался шум возле небольшой дверцы, которая вела к личной лестнице короля. Два пажа склонились в церемониальном поклоне в то время, как третий широко открыл дверь. Ожидая короля, Гвенивер собралась подняться, но вошел совсем другой человек. Он остановился, оглядывая собравшуюся компанию. Светловолосый и голубоглазый, внешне он сильно походил на Глина, но был тонким и стройным, в то время как король отличался плотным сложением. Остановившись и скрестив на груди длинные руки — руки воина, он наблюдал за лордами задумчивыми прищуренными глазами.

— Кто это? — прошептала Гвенивер. — Я думала, что брат короля умер.

— Его настоящий брат, — ответил Гветмар. — Это Даннин, один из незаконнорожденных детей старого гвербрета. Король ему сильно благоволит. Сделал его капитаном своей личной стражи. После того, как увидишь его в сражении, то простишь ему его рождение. Он работает мечом, как бог, не как человек.

Большие пальцы Даннина были заткнуты за пояс, на котором висел меч. Он прошел вперед, мило, но отстраненно кивнул Гветмару, затем осмотрел Гвенивер. На его рубашке был вышит герб — корабль Кермора, однако по рукавам шли бьющие соколы.

— Итак, — произнес он наконец, — ты — жрица, которая считает себя воином, не так ли?

— Да. А ты, как я предполагаю, — мужчина, который думает, что может сказать мне что-то другое.

Даннин сел рядом с ней, потом развернулся и облокотился на стол. Когда он заговорил, то смотрел на зал, а не на Гвенивер.

— Что заставляет тебя воображать, будто ты умеешь действовать мечом?

— Спроси у моих людей. Я никогда не хвастаюсь о себе.

— Я уже говорил с Рикином. Он сказал мне, что ты впадаешь в неистовство.

— Ты собираешься назвать меня лгуньей?

— Не мое дело как-то называть тебя. Король велел мне включить твоих людей в его стражу, а я делаю то, что он говорит.

— И я тоже.

— С этого момента будешь выполнять мои приказы. Поняла меня, девушка?

Быстрым движением кисти Гвенивер плеснула содержимое своей кружки ему в лицо.

Пока лорды за столом ругались, она резко встала и уставилась на Даннина. Тот поднял глаза, холодные, как зимний лед. Эль стекал по его лицу, но Даннин словно бы не замечал этого.

— А теперь послушай, — проговорила Гвенивер. — Ты — сукин сын, это ясно, но я — дочь Волка. Если тебе так охота испытать мои навыки — выходи!

— Ты только послушай себя! Склочная и вздорная девка, вот ты кто.

Гвенивер с такой силой дала ему пощечину, что его отбросило назад.

— Никто не смеет называть меня девкой.

Огромный зал погрузился в мертвую тишину, когда все присутствующие, от пажа до благородного лорда, повернулись, чтобы следить за происходящим.

— Ты забываешь, с кем говоришь, — продолжала Гвенивер. — Или ты слеп и не видишь татуировку у меня на лице?

Даннин медленно поднял руку и потер место удара, но его глаза ни на секунду не оставляли ее. Их напряженный взгляд был пугающим — холодным, глубоким.

— Госпожа примет мои извинения?

Когда он опустился на колени у ее ног, в зале ахнули.