Узнали и главный город планеты, чье название в переводе на язык Земли означало Средоточие Мудрости.

    И прежде всего подтвердилась догадка Фай Родис, что письменность Торманса представляла собою систему сложных знаков - идеограмм, на овладение которыми даже острым умам землян понадобилось бы много времени. К счастью, существовал упрощенный набор письменных знаков, каким обходились в повседневной жизни и в облегченном языке печатных новостей. Новые таблицы украсили стены зала на «Темном Пламени». Украсили, потому что начертание знаков соответствовало эстетическому чувству экипажа звездолета. Их сложные переплетения казались изящными абстрактными рисунками. Тексты писались или черным на ярко-желтой бумаге, или же интенсивной темно-зеленой краской на бледно-голубом фоне.

    -  Как красиво в сравнении с убогой простотой нашего линейного алфавита! - восхищалась Олла Дез. - Может быть, по возвращении следует представить алфавит Торманса в СВУ - Совет Всеобщих Усовершенствований?

    -  Не думаю, - возразила Фай Родис, - алфавитами этого вида уже пользовались на Земле, и по многу веков. Консерваторы всех времен и народов отстаивали их преимущество перед чисто фонетическими, подобными тем, какие дали начало нашему линейному письму. Они доказывали, что, будучи идеограммами, эти знаки читаются в едином смысле народами, говорящими на разных языках…

    -  И буквы становятся не только абстрактными знаками, но и символами конкретного смысла, - подхватила Олла Дез. - Вот почему их такое огромное количество!

    -  И слишком мало для всего объема расширяющейся экспоненциально человеческой мысли, - добавила Чеди Даан.

    -  Вы верно подметили главное противоречие, - подтвердила Фай Родис, - ничто не дается даром, и преимущества идеографического письма становятся ничтожными с развитием культуры и науки. Зато стократно усиливается его недостаток - смысловая окаменелость, способствующая отставанию мышления, замедлению его развития. Сложное красивое письмо, выражающее тысячи оттенков мысли там, где их нужны миллионы, становится архаизмом, подобием пиктограмм людей каменного века, откуда оно, несомненно, и произошло.

    -  Я давно сдалась, Фай! - рассмеялась Олла Дез. - В СВУ меня бы объявили сторонницей пещерного мышления. Благодарю за спасение от позора.

    -  Вряд ли СВУ расправился бы так беспощадно с вами, - в тон ей ответила Фай Родис. - В этом Совете большинство мужчины, и притом скептики. Сочетание нестойкое перед персонами нашего пола, особенно с вашими данными.

    -  Вы шутите, - серьезно сказала Чеди, - а мне кажется трагичным столь долгое существование идеограмм на Тормансе. Это неизбежная отсталость мышления…

    -  Вернее, замедленность прогресса и архаика форм, - поправила ее Родис, - отсталость подразумевает сравнение. С кем? Если с нами, то на каком историческом уровне? Наш современный гораздо выше. Сколько позади осталось веков хорошей, разумной и дружной жизни, жадного познавания мира, счастья обогащения красотой и радостью. Кто из нас отказался бы жить в те времена?

    -  Я, - откликнулся Вир Норин. - Они, наши предки, знали так мало. Я не мог бы…

    -  И я тоже, - согласилась Фай Родис, - но безграничный океан познания так же простирается перед нами, как и перед ними. Эмоциональной разницы нет. А личное достоинство, мечты и любовь, дружба и понимание - все, что выращивает и воспитывает нас? В этом мы одинаковы.