Но в это время старуха принесла наконец и положила на стол перед ним лист линованной бумаги, вырванный из тетради, и старенькую шариковую ручку:

— Пиши, Борис Иванович, пиши, родимый.

— Чего писать-то?

— А чего они скажут, то и пиши.

— Пишите так, Борис Иванович, — вмешался Виталий и медленно продиктовал: — Привет вам из Москвы от Губина Бориса Ивановича. Посылаю к вам племяша своего… — И пояснил: — Пусть буду племяшом для пущей важности, а то ещё не поверит. Возражений нет?

— И то верно, и то, — поддержала старуха и замахала на мужа: — Да пиши, пиши. Оглох, что ли?

— Да пишу, туды-сюды… Не видишь?

Старик и в самом деле, склонившись над столом, медленно и старательно выводил строки.

Виталий продолжал диктовать:

— Пусть уж расскажет, раз всё одно в командировку к вам едет, чего тут Вова ваш вытворяет с нами.

Он ещё не один раз повторил каждое слово, пока старик написал наконец всю фразу, и в заключение добавил:

— А теперь подпишитесь. Да так, чтобы вспомнил он вас, Михаил этот. Вот, вот тут, внизу. — Виталий ткнул пальцем в нужное место.

— Небось вспомнит, туды-сюды… А то… Я… знаешь…

Старик помедлил, сердито поджав отвислую губу, поскрёб тыльной частью ручки лысину и, что-то, видимо, сообразив, медленно вывел в конце письма: «Губин, хозяин квартиры».

Ушёл Виталий не сразу. Ему пришлось, поборов отвращение, выпить рюмочку-другую со стариком и вдоволь наслушаться его злобного, бессвязного бормотания. «Терпи, терпи, — говорил он себе при этом. — Убийство не было случайным, оно готовилось где-то здесь, где-то рядом…»

Рабочий день ещё далеко не кончился, когда Виталий доложил Цветкову о результатах своего визита и показал письмо к неведомому Михаилу.

— Скорее всего это не совпадение, — согласился Цветков. — Но… Надо пройти и по тому пути, который мы ещё раньше с тобой наметили, помнишь? Через ту драку.

— Помню, — кивнул Виталий.

— Ну вот. Всегда, знаешь, лучше перестраховаться и двумя путями прийти к одному и тому же.

Виталий улыбнулся:

— Это я уже усвоил, Фёдор Кузьмич. Вы бы мне что-нибудь новенькое сказали.

— Будет тебе и новенькое, — удовлетворённо вздохнул Цветков и снял очки. Секунду он что-то обдумывал, потом снова вздохнул и самым будничным тоном произнёс: — Ну, кажется, теперь всё. Можно начинать операцию. Ты поезжай. Там уже все в курсе. А Эдику командировку дадут в БХСС. Билеты вам оставлены. Вылетаете ночью. Ну, поезжай.

Виталий торопливо вышел. Надо было спешить, впереди была ещё уйма дел.

Начальник отдела кадров телефонного узла, уже соответствующим образом предупреждённый, подготовил для Виталия бланк командировочного удостоверения, куда была тут же внесена его фамилия вместе с вымышленной должностью, названный Виталием срок, а также отметка, что данный сотрудник узла направляется в указанный город на завод телефонной аппаратуры «для технической консультации по новым системам».

Когда всё было должным образом оформлено, начальник отдела кадров весело подмигнул Виталию и вполне искренне произнёс, пожимая ему руку:

— Ну, дорогой коллега, желаю успеха. Уж не подведите.

Виталий улыбнулся ему в ответ:

— Наша фирма гарантирует качество.

Они долго прогуливались по бесконечному залу аэропорта. Сквозь стеклянные стены стало видно уже совсем посветлевшее и словно выгоревшее за эти дни небо, пронизанное пока ещё невидимыми солнечными лучами. В зале было людно, суетливо и уже душно.

Виталий слово в слово передал Эдику Албаняну свой вчерашний разговор со стариками Губиными.