— Спасибо, мистер Стрэндж. Нам нужно будет узнать у них все о собственности леди Трессилиан.

— Вы имеете в виду, кто наследует ее деньги? — спросил Невил.

— Да, сэр. Ее завещание и прочее.

— Я не знаю, что у нее написано в завещании. Насколько мне известно, ее собственное состояние невелико. Я могу сообщить вам, что будет с большей частью наследства.

— Слушаю, мистер Стрэндж.

— По завещанию покойного сэра Мэтью Трессилиана оно перейдет ко мне и моей жене. Леди Трессилиан имела право только на пожизненное владение.

— Вот как? — инспектор Лич взглянул на Невила заинтересованно, как человек, увидевший возможность присоединить к своей коллекции ценный экземпляр. Под этим взглядом Невил поежился. Лич продолжил как ни в чем не бывало. — И какая же сумма, мистер Стрэндж?

— Затрудняюсь так сразу ответить. Полагаю, что где-то около ста тысяч фунтов.

— Да-а… Каждому из вас?

— Нет, на двоих.

— Понятно. Приличная сумма.

Невил улыбнулся и спокойно заметил:

— Знаете, моих собственных средств хватает, чтобы не занимать у покойников.

Лич всем своим видом продемонстрировал изумление, что ему приписывают такие мысли.

Они вернулись в столовую, и Лич перешел к следующему вопросу, который касался отпечатков пальцев. Обычное дело — идентифицировать отпечатки, оставленные в спальне убитой. Для этого нужно сравнить их с отпечатками живущих в доме.

Все с готовностью согласились и были приглашены в библиотеку, где их уже поджидал сержант Джоунз со своим микророллером.

Баттл и Лич начали допрос слуг.

От них удалось узнать немного. Хэрстл объяснил, как запирается дом, и заверил, что утром ничего необычного не обнаружил. Не было никаких следов того, что кто-то пытался проникнуть в дом. Парадная дверь была заперта на замок, хотя и не закрыта на задвижку. Ее можно было открыть снаружи ключом. Дверь так закрыли, потому что мистер Невил ушел в Истерхед и собирался вернуться поздно.

— Вы знаете, когда он пришел?

— Да, сэр. Думаю, было около половины третьего. Мне показалось, что он был не один. Я слышал голоса и звук отъезжающей машины. Потом я услышал, как закрыли дверь и мистер Невил поднялся наверх.

— В каком часу вчера вечером он отправился в Истерхед Бэй?

— Двадцать минут одиннадцатого. Я слышал, как захлопнулась за ним дверь.

Лич кивнул. Спрашивать Хэрстла пока было больше не о чем. Он опросил остальных. Все они нервничали и были напуганы, но не настолько, чтобы это могло показаться подозрительным в данных обстоятельствах.

Едва закрылась дверь за истеричной судомойкой, которая была последней, Лич вопросительно взглянул на дядю.

— Позови-ка назад горничную, — сказал Баттл. — Не пучеглазую, а ту длинную худую язву. Она что-то знает.

Эмма Уэйлз была явно встревожена. Ее испугало то, что на этот раз коренастый пожилой полицейский взялся сам расспрашивать ее.

— Я хотел бы дать вам совет, миссис Уэйлз, — доброжелательно произнес Баттл. — Вы ведь знаете, что нехорошо утаивать что-либо от полиции. Это ставит вас в невыгодное положение. Вы понимаете, надеюсь, что я имею в виду…

Эмма Уэйлз возмущенно, хотя и не вполне искренне, запротестовала:

— Да я никогда…

— Ну будет, будет, — Баттл поднял большую квадратную ладонь. — Вы что-то видели или слышали. Что именно?

— Я не то чтобы слышала… то есть я просто не могла не услышать — мистер Хэрстл, он тоже слышал. Я ни секунды не сомневаюсь, что к убийству это не имеет никакого отношения…

— Кто знает… Так что же вы слышали?

— Ну, я уже собиралась ложиться, а перед этим — было чуть больше десяти — я зашла к мисс Олдин положить ей горячую грелку в постель.