– Чего ты хочешь? – спросил здоровяк Герасимов, свысока взирая на нетерпеливо переступающего с ноги на ногу Гусарова.

– Глаз тебе на жопу натянуть, факер, чтоб телевизор получился, – грубо и совсем не смешно сострил Гусаров, как бы случайно переступая ногами, развернулся к противнику слегка боком, почесывая одной рукой пузо, вроде у него там зачесалось, другой рукой поправляя волосы вроде бы машинально.

– Не получится, – произнес спокойно богатырь Герасимов. – Я человек СИСУ, меня сложно разозлить, и драться со мной бесполезно.

Ого! Впервые на моем жизненном пути встретился адепт северного бога искусства «СИСУ»! Мой неродной, точнее – ближе, чем родной, дед бывал на Севере и рассказывал о «людях СИСУ». Белофинны во время финской кампании, предшествующей Второй мировой, использовали слово «СИСУ», как боевой клич, вроде общепринятого у нас «ура», а сегодня современные нам финны говорят о сильном духом и невосприимчивом к невзгодам человеке: «Он СИСУ», а в начале двадцатого века классическую борьбу, нынче переименованную в греко римскую, ее популяризаторы французы называли «финской». Однако вряд ли французские спортсмены начала прошлого века знали о «боевом» разделе «финской борьбы» под названием «СИСУ», и совершенно невероятно, что некто Герасимов, приближенный некоего Арсения Игоревича, владеет забытым стилем северного смертоубийства.

Невероятно, но очевидно, черт побери! Ближняя к противнику нога Гусарова «выстрелила», метя в задрапированное пятнистыми штанами колено. Герасимов отдернул ногу, увел сочленение костей с уязвимыми хрящиками с линии атаки совершенно необычным для хорошо знакомых мне школ и стилей движением. И контратаковал мгновенно и тоже нестандартно – рухнул на Гусарова всем своим немалым весом, падая, успел – успел, чертяка! – нанести Гусару серию мощнейших локтевых ударов, подмял, накрыл Дениса, прокатился с ним в обнимку по кафелю, удивительно ловко вскочил сразу на обе ноги, а Денис Гусаров на диво красиво полетел в бассейн, вращаясь в полете сразу в двух плоскостях.

Ден плюхнулся в воду, словно падал с десятиметровой вышки и крутил сложнейшее сальто, да не докрутил малость. Звук при падении – честное слово, оглушил, брызг – тысячи капель и капелек, а такой волны, клянусь, в этом бассейне еще не было. Меж тем «человек СИСУ» по фамилии Герасимов, косая сажень в камуфляжных плечах без погон, ровным пружинистым шагом пошел к выходу. Не оглядываясь, не отряхиваясь, не обращая внимания на гулкое эхо под сводами, особенно не торопясь, но и не мешкая. Он взялся за ручку дверцы, за которой находились лестничные пролеты, ведущие вверх, в холл, а Гусаров только только сориентировался во все еще колышущейся воде и едва сумел произнести, крутя мокрой головой, отплевываясь, часто моргая и морщась:

– Что это было?

– Это было «СИСУ», – не выдержав, улыбнулся я, уж очень забавно выглядел Дениска Гусаров.

Зрелище барахтающегося в хлорированных волнах Гусара забавляло, но не отвлекало от сладкого, как мед, соблазнительного, как девушка, интригующего, как мастерски написанный детектив, и назойливого, как пчела, самого насущного и важного вопроса последнего часа: «О великий Будда, правда ли, что я дождался? Правда ли, что я вскоре окажусь за забором? Правда ли, что я, инвалид, понадобился для «дела», которое предполагает, пусть относительную, но СВОБОДУ?»

И Будда ответил мне голосом дедушки японца: «Правда.