Дженни откинулась на спинку стула, затянулась сигаретой, выпустила дым и отрывисто проговорила:

— Ладно, красавчик. С тобой сегодня каши не сваришь, так что уж расскажи о своей встрече.

— Она не состоялась, — охотно ответил Мак.

— Тебя отшили?

— Ради более крупной дичи. По словам доктора Эннунцио, сейчас все занимаются только проблемами терроризма.

— И отмахиваются от твоего дела трехлетней давности, — Подытожила Дженни.

Мак криво улыбнулся, откинулся назад и развел загорелые руки.

— Дженни, у меня семь убитых девушек, так и не вернувшихся домой к родным. Не их вина, что они убиты маньяком, а не террористом-иностранцем.

— Война бюджетов.

— Именно. В отделе поведенческих наук всего один эксперт-лингвист — доктор Эннунцио, но в стране тысячи психов, пишущих угрозы. Очевидно, письма редактору далеко не первоочередные. А в моем деле они единственная оставшаяся ниточка. Не буду касаться престижа Национальной академии, но меня направили сюда не для того, чтобы продолжать образование, Я должен встретиться с этим доктором и получить его экспертное заключение по поводу единственной приличной ниточки, оставшейся у меня. Если я вернусь в Атланту, так и не поговорив с этим крупным специалистом, на карьере можно поставить крест.

— Ты не заботишься о своей карьере.

— Было бы проще, если б заботился.

Лицо Мака впервые за вечер стало серьезным.

— Ты просил помощи у кого-то еще в этом отделе?

— Просил всех, кто останавливался в коридоре поговорить со мной. Черт возьми, Дженни, я не гордый. Мне лишь бы только взять этого убийцу.

— Ты можешь работать самостоятельно.

— Работал. Это нас ни к чему не привело.

Затянувшись сигаретой, Дженни задумалась. Она ошиблась, полагая, что ее привлекательная внешность заставляет Мака сомневаться в ее способностях. Дженни была шерифом. Под ее началом в управлении работало двенадцать. человек. В Техасе, где девушки стремятся стать капитанами болельщиков или даже Мисс Америка. То есть Дженни была тертой, умной и опытной. Возможно, у нее было много таких дел, которые как гвоздь заседают в сознании. И при том, что на улице стало жарко, а к концу недели станет еще жарче, Мак с благодарностью выслушает любую догадку, какая придет ей в голову.

— Прошло три года, — наконец сказала она. — Слишком много для того, чтобы серийный убийца бездействовал. Может, он попал в тюрьму по другому обвинению. Такие случаи известны.

— Не исключено, — согласился Мак, но, судя по тону, сомневался в этом. Дженни кивнула.

— А что скажешь на это, командир? Что, если он мертв?

— Дай-то Бог, — отозвался Мак, но в голосе его по-прежнему не слышалось убежденности. Полгода назад он старался поверить в эту версию. Черт возьми, был готов остановиться на ней. Тех, кто совершает насильственные преступления, часто ждет насильственный конец. Тем лучше для налогоплательщиков, считал Мак.

Но вот полгода назад одно письмо в корреспонденции…

Странные вещи, способные перевернуть твой мир. Странные вещи, способные вывести старую, разочарованную опергруппу из нетерпеливого ожидания, заставить ее срочно действовать. Но Мак не мог сказать Дженни об этих вещах. Разглашению они не подлежали.

Из-за этих вещей он, собственно, и хотел поговорить с доктором Эннунцио. Из-за них он и находился в замечательном штате Виргиния.

Ощутив вибрацию на талии, Мак опустил взгляд к пейджеру, и его охватило дурное предчувствие. Он увидел десять цифр. Междугородний код Атланты. И другие цифры…

Черт!

— Мне надо идти. — Он быстро поднялся.

— Она такая хорошенькая? — манерно осведомилась Дженни.