— И это все? — не унималась Кристин.

В серых глазах Кейна мелькнуло холодное, почти циничное выражение.

— Большие надежды часто разбиваются в прах. Согласна?

— Да. Поэтому, если хотя бы один из двоих почувствует разочарование, отношения следует прекратить.

— Так давай будем честны друг с другом, по крайней мере, в этом.

— Это я могу тебе обещать.

И Кристин поспешила вперед, догоняя группу. Ей было необходимо хоть какое-то время держаться от Кейна подальше, чтобы на трезвую голову обдумать его слова.

Она уверяла себя, что все сказанное Кейном вполне ее устраивает. Но, что греха таить, в глубине души была опечалена. Постоянные напоминания о честности были для нее мучительны. Кристин уже готова была возненавидеть себя за вынужденный обман, пусть даже ради счастья любимой сестры.

Да и Кейн наверняка больше не грезил о безоблачном семейном счастье. Бену было мало того, что сам он циничен и распущен, он еще с удовольствием разрушил веру Кейна в верность и преданность, продемонстрировав ему, сколь жалка и ничтожна женщина сама по себе.

А я сама разве лучше? — подумала Кристин с раскаянием. Ее мучили угрызения совести. Кейн рассчитывает на ее полную искренность, на то, что они будут достойны друг друга. Но это невозможно! А значит, их ожидает утрата самого драгоценного, что может сулить будущее. Рука Кейна, протянутая ей навстречу, словно повисла в пустоте. Их отношения никогда не станут такими, какими могли бы быть. Не честнее ли отказаться от него? Но это было свыше ее сил.

Тем временем, миновав поворот, она увидела, что группа во главе с экскурсоводом вышла к прогалине, на которую падали яркие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь густо сплетенные кроны лесных исполинов. Одно из гигантских деревьев упало и открыло дорогу солнечному свету. Кусочек голубого неба, который виднелся наверху, обрадовал Кристин, которая уже ощущала легкий приступ клаустрофобии.

— И здесь тоже опасно, — предостерегла туристов гид, когда Кристин и Кейн примкнули к слушателям, стоявшим полукругом. — Для человека совершенно естественно стремиться к солнечному свету, особенно если он впервые оказался в лесу.

Кристин мысленно согласилась.

— Свет для нас как маяк, — продолжала девушка. — Однако его любят и ядовитые растения. Они растут именно там, где тепло и светло. Поэтому будьте предельно осторожны! Многие предпочли бы дать отрубить себе руку, чем выносить муки, которые причиняет ожог листьями некоторых видов растений, растущих на этой поляне. Боль не утихает годами. Излечиться нельзя. Противоядие пока не найдено.

Раздался всеобщий вздох ужаса.

— Видите, поверхность некоторых листьев, как и листьев тех растений, что я вам уже показывала, покрыта, словно нежнейшим пушком, но внешность обманчива. Каждый волосок — жало.

— И каждый листок — в форме сердца, — прошептал Кейн.

Но это сердца, переполненные жгучей болью, подумала Кристин, вспомнив, как горько и вместе с тем гордо прозвучали его слова: «Меня не привлекают женщины, которые не умеют сами принимать решения… Моей женщине, кроме меня, никто не должен быть нужен». Сколько страдания было в этих простых словах!

Сама не зная почему, Кристин вдруг решилась на невероятный поступок. Она даже не успела осознать, что делает, как рука ее словно сама собой легла на грудь Кейна, туда, где билось сердце. В глазах засветилась абсолютная искренность.

— Ты — единственный человек, которого мне хотелось бы близко узнать.

В серых глазах Кейна стремительно сменяли друг друга изумление, радость, настороженность. Но вот они заискрились улыбкой, обещанием исполнить ее желание.