Этот человек, вне всякого сомнения, был негодяем и совершенно этого не стеснялся, но при этом умудрялся оставаться всеобщим любимцем. Жизнь рядом с ним казалась веселее и ярче. Конечно, честность, порядочность — прекрасные качества, но завороженные неотразимым, ослепительным обаянием Бена, люди порой забывали, что ему эти качества не свойственны совершенно.

— Я сожалею, — невольно вырвалось у Кристин.

Но она тотчас нахмурилась, потому что от этих слов попахивало лицемерием. Вовсе она не сожалела о том, что Бена Мертона не стало, хотя, кажется, готова была искренне соболезновать его брату. В конце концов, какой бы паршивой овцой ни был покойный, он оставался для Кейна близким человеком.

Слегка повернувшись, Кристин поймала на себе пристальный взгляд Кейна. Он что, не верит ей? Или своим ушам? Уставившись прямо перед собой, она продолжала шагать по тропинке, убеждая себя, что, сочувствуя ему, поступает на редкость глупо. Ясно, что этот человек охотится за ней. Какие-то сомнения гложут его, и он не успокоится до тех пор, пока не получит исчерпывающих ответов на все свои вопросы.

Когда они миновали мостик, ведущий к административному центру, Кристин неожиданно поймала себя на том, что уже подумывает, а не дать ли ей деру из этого райского уголка. Ведь на побережье к услугам отдыхающих полно всевозможных отелей, и она сможет насладиться жизнью в любом другом месте. А если Кейн Мертон потащится за ней и туда, его злой умысел можно будет считать доказанным.

— В последний раз я видел Бена на митинге. Он кого-то превозносил, призывая избирателей поддержать выдвигаемого им кандидата и его политическую партию, — между тем произнес Кейн. — Он был в тот день в прекрасной форме. Толпа ревела и безумствовала. Лица у всех сияли. Я залюбовался им. Должно быть, Бен был свыше наделен даром располагать к себе людей.

Кристин предпочла промолчать. Прикидывая, что до ресторана осталось идти не более пяти минут, она с облегчением подумала, что сейчас распрощается со своим назойливым спутником.

— Я видел, как он беседовал с вашей сестрой, — как бы невзначай добавил Кейн.

Встревожившись не на шутку, Кристин до боли стиснула руки. Умнее и на этот раз промолчать. Пусть он выскажется: может быть, проговорится, что ему в действительности известно об Элизабет.

— Мне показалось, что она им совершенно околдована.

Душа у Кристин ушла в пятки. Неужели влечение сестры к Бену было настолько очевидным? Полно! Элизабет не решилась бы слишком бурно выражать свои чувства, разве что думала, что их никто не видит. Ладно, что бы там ни подозревал Кейн Мертон, ей пора вступить в игру. Надо дать отпор этому типу, сбить с толку.

Кристин постаралась улыбнуться как можно непринужденнее, хотя внутри у нее все напряглось.

— Элизабет обходительна и мила со всеми. Она идеальная жена для политика. Дейл немного суховат, а сестра мягкостью, отзывчивостью компенсирует этот его недостаток.

Некоторое время Кейн молча, осмысливал услышанное. И вдруг огорошил Кристин вопросом:

— А вы всегда горой встаете на защиту сестры?

— С чего это взбрело вам в голову? — несколько наигранно изумилась Кристин, широко раскрыв глаза.

— Вы — сталь, она — воск.

— Простите, что?

Кейн укоризненно покачал головой. Действительно, она сыграла неумело, довольно неубедительно изобразив непонимание. Но следующие его слова привели ее в полное замешательство, тем более что низкий голос звучал далеко не бесстрастно.

— Вы женщина редкого ума, Кристин Расселл. Да что там! Вы самая потрясающая женщина, какую я когда-либо встречал. Вы как драгоценность в тысяче оберток. Понадобится долго-долго их разворачивать, чтобы добраться до сути.

— Это вам не удастся, — сказала Кристин первое, что пришло в голову.