Если мистер Мэттью и был потрясен его признанием, то ничем этого не показал.

— Разумеется, нет, сэр, — сказал он почтительным тоном, которым всегда пользовался в тяжелые моменты. — Что вы мне прикажете делать с трупом?

— Оставь меня в покое на минуту. Хорошо? — резко ответил Теодор. — Не жди, что я буду об этом думать, когда случилась такая катастрофа. Что я скажу отцу и сэру Бартоломео? Чашу украли как раз накануне того дня, когда ее следовало доставить заказчику.

Прошло немного времени, прежде чем Теодор сумел собраться с мыслями и выдать практические указания. Следовало немедленно известить констебля и магистрат. Отцу он сам все расскажет утром во время завтрака. До этого момента Теодор категорически запретил обсуждать эту трагедию среди слуг.

— И поскольку мы с вами единственные, кто об этом знает, я полагаюсь на вашу скромность, Мэттью.

— Можете не сомневаться, сэр, — сказал мистер Мэттью и слегка поклонился.

Затем с помощью дворецкого Теодор быстро оделся и пошел в мастерскую, чтобы собственными глазами увидеть место преступления.

ГЛАВА 7

Обычно Агнесс Мидоус снов не видела, а если и видела, то, проснувшись, ничего не могла вспомнить. Но в ночь исчезновения Роуз Фрэнсис ей мешал спать шторм. Она провела беспокойную ночь и утром проснулась с незнакомым дурным предчувствием. Подушка была влажной, глаза опухли — все это было ей не свойственно. Она смутно припоминала какие-то подробности, но точно была уверена в том, что сон заставил ее плакать.

Сидя в постели, она заметила письмо, которое накануне ей наконец-то удалось извлечь из кармана болезной миссис Тули. И сразу сообразила: то, что она прочитала перед сном, и вызвало ее ночные кошмары. Она взяла письмо со столика и перечитала его.

Туикенхэм, январь 1750 г.

Уважаемая миссис Мидоус!

Я должна была написать вам раньше, но после вашего последнего визита я свалилась с жестокой нервной лихорадкой, вызванной тем, что я попала под страшный ливень, и не могла встать с постели. Лихорадка и потери сознания заставили моего врача потерять всякую надежду на мое выздоровление. Моя сестра Барбара помогала мне присматривать за вашим сыном Питером, который не заразился и пребывает в славном здравии и бодр духом.

Теперь опасность миновала, но голова до сих пор болит, и я должна отдохнуть, пока окончательно не поправлюсь. Питеру нужно больше, чем я могу ему дать в настоящий момент. Я не могу ждать до вашего следующего визита через две недели. Пока за ним присматривает Барбара, но в следующую субботу она должна будет вернуться к своей семье. Вы должны найти какое-то другое место для Питера.

Письмо одновременно и успокоило, и взволновало Агнесс. Она благодарила Бога, что Питер здоров, но требование миссис Кэтчпоул ставило ее в очень сложное положение. Где она за такой короткий срок найдет другую женщину, которая согласится присматривать за Питером? Ей полагался всего лишь один выходной в месяц, и до него еще оставалось две недели. Ей придется убедить миссис Тули дать ей дополнительный выходной. И, если экономка чувствует себя плохо, добиться этого будет нелегко.

Агнесс напомнила себе, что от дум о ее собственных проблемах пользы не будет никакой. Ее ждали обязанности, и их нельзя было игнорировать. Она обратится к экономке, как только подвернется удобный момент. Тем более что до субботы еще целых четыре дня.

Как и всегда, Агнесс встала в семь часов. Умывшись и протерев тело салфеткой, смоченной в ледяной воде, она надела то, что носила каждый день: коричневые шерстяные чулки, сорочку, нижнюю юбку, поношенные серые юбку и лиф, а также свежевыстиранный и выглаженный фартук.