Весь двор таверны был заполнен грузовыми повозками. Работники запрягали и распрягали лошадей, нагружали и разгружали воду и продукты. Агнесс долго расспрашивала о дороге, с трудом избегая столкновений. Наконец она нашла грума, который смог указать направление, но, когда он попытался с ней пофлиртовать, она резко оборвала его.

— Филипп, — крикнула она, махнув рукой, — этот джентльмен сообщил мне, что место, которое мы ищем, находится в этой стороне. Пойдем скорее, у нас нет времени.

Грустная тропинка оказалась узкой улочкой, спрятавшейся в тени Стеклянного Дома Саутуарк и тюрьмы «Клинк». Дома здесь были построены недавно — высокие, узкие, по одному окну на каждом из четырех этажей. Дом Маркуса Питта, как сообщил Теодор, был четвертым по счету.

Агнесс постучала. В приоткрывшуюся дверь просунулось опухшее, небритое лицо с оспинами. Набрав побольше воздуха в грудь, Агнесс объявила:

— У меня назначена встреча от имени Теодора Бланшара. Меня зовут Агнесс Мидоус.

— Неужели? — усмехнулся мужчина, показав черные зубы, и отступил в сторону. — А меня зовут Грант. Если вас ждут, лучше будет войти.

Фигура Гранта была такой же отвратительной, как и лицо, толстая и круглая, сюртук и рубашка были не в состоянии прикрыть его живот, и из петель там, где не было пуговиц, лезли седые волосы. Агнесс отвела глаза и вошла в дом. Филипп собрался последовать за ней, но Грант, выступив вперед, загородил ему дорогу.

— Вы стойте. Он хочет видеть только ее. Ждите здесь, — резко сказал он, толкая Филиппа в грудь.

Пока они добирались до Грустной тропинки, Агнесс намеренно занимала себя мыслями о Роуз, чтобы не думать о предстоящей встрече. Теперь же, переступив порог дома Маркуса Питта, лишенная общества Филиппа, она почувствовала, как забилось сердце и по спине поползли мурашки. Однако выбора у нее не было. Повернувшись и выглядывая из-за грузной фигуры Гранта, она сказала:

— Все в порядке, Филипп. Делай так, как он велит. Я позову, если ты мне понадобишься.

Агнесс осмотрелась. Перед ней простирался длинный, узкий, голый холл. У стены рядом с закрытой дверью ютилось два стула. Больше там ничего не было, только через открытый дверной проем в одно из помещений было видно две скамьи, на которых играли в кости трое шумных мальчишек, грязных и в рванье. Лет двенадцати-тринадцати, как ей показалось. Встретив таких на улице, она постаралась бы держаться от них подальше, решив, что это воры-карманники. «Наверное, — подумала Агнесс с содроганием, — Питт платит этим воришкам и таким образом получает сведения из воровской среды Лондона».

— Будьте добры, подождите минутку, — сказал Грант, указывая на стулья у двери. — Я сообщу мистеру Питту, что вы здесь. — Затем он повернулся к мальчишкам и заорал: — А ну, ведите себя пристойно, видите, у нас гостья.

Агнесс осторожно присела на кончик стула, а Грант выскользнул через дверь, ведущую в одну из комнат настолько быстро, что Агнесс не успела рассмотреть ни человека, там находившегося, ни само помещение. Несмотря на окрик, мальчишки не обращали на нее никакого внимания и продолжали шуметь.

За закрытой дверью раздавались низкие голоса, но слов из-за шума было не разобрать. Затем где-то приглушенно хлопнула дверь, и послышался звук тяжелых шагов по деревянному полу.

— Он готов вас принять, — сказал Грант, высовывая голову в холл. — Сюда, пожалуйста.

Агнесс ожидала увидеть совсем другое. Ставни на окне конторы Маркуса Питта были полузакрыты, но света хватало, чтобы разглядеть, что в комнате порядок, а мебель хорошего качества. Письменный стол красного дерева, два или три резных стула, секретер, на котором стояли несколько хрустальных кувшинов и бокалы, два из которых были наполовину полными.