— Вы имеете в виду Белый дом, сэр? Где живет президент?

— Нет-нет! В Доме никто не живет!

Мастерс стиснул зубы и решил состроить хорошую мину при плохой игре. В его книжечке, которая не могла лгать, им было аккуратно записано: «Сенатор У.Т. Харви. Республиканец. Не упоминать Демократическую партию».

Поднявшись и стараясь выглядеть приветливым, Мастерс двинулся вперед.

— Добрый вечер, мистер Харви! — поздоровался он. — Меня зовут Мастерс — старший инспектор Мастерс. Я полицейский офицер, сэр. Прислан из Скотленд-Ярда по просьбе вашей дочери.

Забыв о Бенсоне, мистер Харви тут же переключился на нового собеседника.

На близком расстоянии он казался более соответствующим своему возрасту. В прошлом он явно не чурался выпивки и женщин. Но его энергия и сейчас потрескивала в тихом саду, как электричество. Зеленые глаза светились удовольствием, а на губах играла обаятельная улыбка.

— Рад познакомиться, мистер Мастерс, — сказал он, горячо пожимая руку старшему инспектору. — Значит, вы из Скотленд-Ярда?

— Совершенно верно, мистер Харви. Я тоже очень рад знакомству.

— Я многое слышал о вашем замечательном учреждении, старший инспектор.

— А я — о вашей великой политической партии, мистер Харви. В следующем году президентские выборы, не так ли? Будем надеяться, что в этот раз победят республиканцы.

Это было, как если бы Мастерс, приветствуя вновь прибывшего правой рукой, левой поднял водяной пистолет и выстрелил мистеру Харви прямо в глаз.

Но отец Вирджинии, закаленный в юридических и политических баталиях, был нечувствителен почти к любому шоку. Зеленые глаза на выразительном лице лишь на мгновение стали настороженными. Потом он посмотрел мимо Мастерса и увидел Г. М.

— Кажется, я начинаю понимать! Что бы я ни думал об этой стране, я не привык сталкиваться с беспричинными оскорблениями.

— О чем вы, сэр?

Мистер Харви кивнул в сторону Г. М.:

— Этот старый хрыч сказал вам, что я республиканец?

Оценка Мастерсом достопочтенного Уильяма Т. Харви поднялась на несколько баллов.

— Хрыч? Как это верно… Да, мистер Харви, это он. Надеюсь, я не сказал что-то не то?

— Нет, это не ваша вина. Мне следовало знать… Вы мне по душе, мистер Мастерс! Как и Бенсон. Пожалуйста, Бенсон, не уходите.

Дворецкий был искренне польщен.

— Хорошо, сэр.

Полностью игнорируя дочь, зятя, синьора Равиоли и в особенности сэра Генри Мерривейла, мистер Харви, собрав воедино всю силу своей личности, начал излагать сочувствующей аудитории собственные горести:

— Я не намеревался возвращаться из Лондона допоздна, но мне позвонили, и я тут же поехал в такси прямо к дому человека, о чьих происхождении, поведении и моральных качествах я не скажу ни слова, кроме того, что ему следует провести остаток жизни в тюрьме!

— Пожмем друг другу руку, мистер Харви!

— С радостью, старший инспектор. Теперь слушайте, мистер Мастерс, — продолжал конгрессмен Харви. — У меня есть внук!

Вирджиния издала слабый стон. Том Брейс закрыл глаза. Когда муж и жена посмотрели друг на друга, стало очевидно, что оба, по крайней мере частично, предвидели, что произойдет.

По традиции молодые родители обычно считаются пристрастными к своим отпрыскам. Но это не всегда так. Образцом любви, граничащей с безрассудством, и уверенности, что никто на земле прежде него не имел внуков, обычно является дедушка.

— Он прекрасный мальчуган, старший инспектор. Если бы я отвечал за его воспитание… Но могу похвастаться, что даже за короткое время, проведенное здесь, я проделал хорошую работу.