— Да, тут вы правы. Но только американские индейцы имеют значение. Они выслеживали Колина Мак-Холстера?

— Думаю, да, сэр. В тот момент Колин Мак-Холстер стоял футах в шести-семи от изгороди спиной к ним. Он как раз наклонился, чтобы рассмотреть корень какого-то цветка или растения, представив на обозрение весьма солидных размеров заднюю часть тела…

— И именно тогда…

— Не сразу, сэр. Поскольку троим джентльменам приходилось хранить молчание, последовала пантомима, которую я мог интерпретировать только как горячий диспут о том, кто из них должен выпустить тридцатишестидюймовую стрелу. В итоге спор был решен жеребьевкой с помощью подбрасывания монет. По огорченным лицам сэра Генри и синьора Равиоли было очевидно, что выбор пал на юного джентльмена. Должен отметить, сэр, что десятый виконт никак не мог натянуть до уха тетиву сорокафунтового лука. В противном случае задняя часть тела Колина Мак-Холстера понесла бы непоправимый ущерб. Но при этом юный джентльмен с силой и опытом, замечательными для девятилетнего возраста, пустил стрелу точно в цель.

— Он мой внук! — с гордостью произнес конгрессмен Харви, но тут же спохватился, топнул ногой и обратился к Бенсону и Мастерсу: — Вы оба знаете Генри. Просто объясните, что заставляет старого хрыча вести себя подобным образом? Это не риторический вопрос — я действительно хочу это знать.

— Папа, — тихо заговорила Вирджиния.

— Не вмешивайся, Джинни!

— Но, папа, ведь это ты купил Томми лук.

— Да, но я не учил его стрелять людям в…

— И полагаю, папа, ты сам никогда не совершал никаких глупых поступков просто потому, что тебе этого хотелось?

— В детстве и даже в молодости, — честно признал конгрессмен Харви, — я делал много вещей, которые не одобряет мое зрелое суждение. Но я не делаю их теперь. А этот злобный упырь, который достаточно стар, чтобы быть моим отцом, продолжает безумствовать, словно Генрих VIII. — Он снова обратился к Бенсону и Мастерсу: — Не возражаю, если кто-нибудь объяснит мне причину.

На сей раз Бенсон кашлянул, прикрыв рот ладонью.

— Думаю, сэр, что на сэра Генри могла отчасти повлиять выбранная им песня.

— При чем тут песня?

— Десятый виконт, сэр, появился у французского окна Серого кабинета с луком в руке, когда сэр Генри как раз закончил долгую репетицию одного концертного номера.

— Ну?

— Счастлив информировать вас, сэр, — продолжал сияющий Бенсон, — что музыкальный вкус сэра Генри не полностью ограничен произведениями вульгарного или даже сомнительного свойства. Он включает еще две категории. Одна из них сентиментальные песни типа «Энни Лори» или «Когда улыбаются ирландские глаза», а другая — застольные и походные песни энергичного, приподнятого характера.

— Простите, но я все еще не понимаю вас.

— Сэр Генри репетировал номер под названием «Песня о луке» или, может быть, «Лук, изготовленный в Англии».

— Одну минуту! — остановил его отец Вирджинии.

В зеленых глазах на упрямом актерском лице неожиданно мелькнули озорные искорки. К изумлению Мастерса, конгрессмен Харви громко запел:

— Забудьте эту ерунду! — тотчас же опомнился он. — Не знаю, где я ее подобрал. Должно быть, в книге. Ох уж эти книги!

Если даже физиономия Г. М. выразила удивление, то Вирджиния и ее муж выглядели попросту ошарашенными. Мистер Харви сразу это заметил.

— Поймите, я ничего не имею против книг как таковых! Я всего лишь говорю, что патриотичному американцу в наш стремительный век прогресса хватает времени лишь на информацию о текущих событиях.