— А вы ему что-нибудь сказали?

— Нет.

Вновь я изобразил удивление:

— Не сказали, что вас изнасиловали?

Она впервые улыбнулась:

— Как будто он и без меня этого не знал!

Я выдержал паузу и снова сменил тему:

— Вы наняли адвоката, Шамик?

— В каком-то смысле.

— Что значит — в каком-то смысле?

— Я его не нанимала. Он сам меня нашел.

— Как его зовут?

— Хорас Фоули. Он одевается не так хорошо, как сидящий здесь мистер Хиккори.

Флер улыбнулся, словно услышал комплимент.

— Вы возбудили дело против подсудимых?

— Да.

— Почему вы это сделали?

— Чтобы заставить их заплатить.

— Разве не для этого мы здесь? — спросил я. — Разве не ищем возможность наказать их?

— Да. Но еще я подала иск насчет денег.

Я изобразил недоумение:

— Но защита собирается доказывать, что вы выдвинули обвинение в изнасиловании, чтобы получить деньги. Адвокаты собираются заявить, что ваш иск доказывает вашу заинтересованность в получении денег.

— Деньги меня интересуют, — ответила Шамик. — Разве я утверждала обратное?

Я ждал.

— А вы с безразличием относитесь к деньгам, мистер Коупленд?

— Нет.

— И что?

— А то, что защита собирается заявить, будто стремление получить деньги заставляет вас лгать.

— Тут уж ничего не поделаешь. Видите ли, я бы солгала, если б сказала, что деньги меня не интересуют. — Она посмотрела на присяжных. — Если бы я сидела здесь и говорила, что деньги для меня ничего не значат, вы бы мне поверили? Разумеется, нет. И вы бы мне не поверили, скажи я, что деньги меня не интересуют. Они интересовали меня до того, как эти двое меня изнасиловали. Интересуют и теперь. Я не лгу. Эти парни меня изнасиловали. Я хочу, чтобы за это они сели в тюрьму. А если я еще смогу получить от них какие-то деньги, почему нет? Я найду, на что их потратить.

Я вернулся за свой столик. Искренность, неподдельную искренность, ни с чем не спутать!

— У обвинения вопросов больше нет.

Глава 8

Судья объявил перерыв на ленч.

За ленчем я обычно обсуждаю дальнейшую стратегию с подчиненными, но в этот день желания что-либо обсуждать не возникало. Хотелось побыть одному, прокрутить в голове прямой допрос, уяснить для себя, что я упустил, предугадать, что собирается предпринять Флер.

Я заказал чизбургер и пиво у официантки, которая вполне могла бы сняться в рекламном ролике о смене профессии. Она называла меня цыпонькой. Мне нравится, когда официантки называют меня цыпонькой.

Суд — это, по сути, спектакль. Два актера пытаются завладеть вниманием слушателей-присяжных. Ты должен представить своего героя реальным человеком. Реальность более важна, чем незапятнанность. Адвокаты про это забывают. Они думают, что главное — представить своих клиентов белыми и пушистыми. Хотя они и не такие. Я же никогда не следую их примеру. Люди довольно хорошо разбираются в характере себе подобных. И они скорее поверят тебе, если ты выставляешь напоказ недостатки, а не достоинства. По крайней мере когда ты прокурор. А защитник пытается посильнее замутить воду. Как и указывал Флер Хиккори, главное для защиты — разумные основания для сомнения. Это сильный козырь. У меня задача другая — мне нужна чистая вода.

Вернулась официантка.

— Держи, цыпонька. — И поставила передо мной бургер. Я посмотрел на него. Такой жирный, что захотелось заказать и таблетку мезима.