Было уже 11.23, было уже 25 декабря 1992 года, было уже пора подводить итоги.

Что произошло, что случилось за истекшие 37 суток передышки? Что удалось ему, Кассарину-младшему, установить за истекший срок? Случилось многое. А вот установить не удалось, напротив, почти ничего. Что удалось несомненно, так это запутаться окончательно.

Кассарин-младший сел к столу, взял ручку и начал систематизировать происшедшее, делая выводы и обобщения.

За истекший период главный объект наблюдений А. Б. Турецкий проявлял активность? Да, безусловно. Что это была за активность? Да так себе, довольно пассивная активность. Ее можно назвать активностью любопытствующего — не более. Дело служебное, особенно взятое на высокий контроль, Турецкий раскручивал бы, конечно, не так: тут он волчком бы крутился. Но он был в отпуске и действовал в режиме «нога за ногу», особо не усердствуя и не отказывая себе ни в чем.

Так. «Не отказывая себе ни в чем». Турецкий, судя по скрупулезным наблюдениям «наружки», позволял себе за эти 37 суток солидные траты, и более — порой сорил деньгами. Источник его средств, доходов установлен? (Спросит Сомов, например.) Нет, Владимир Александрович, пока не установлен. Плохо. Но может быть, деньги возникли давно, за рамками операции «Полоса отчуждения». А это действительно так? Установлено? Нет. Это не установлено. Плохо еще раз. Плохо, что неизвестно.

А что известно?

О, известно многое!

Известно, например, что Турецкий установил связь с Меркуловым и оба поддерживали ее: двухсторонне. Предмет разговоров, тема, цель контактов Турецкого и Меркулова? Все разговоры прослушивались (когда это представлялось возможным, конечно), записывались, анализировались. Но это, увы, разговорчики ни о чем. Так, трепотня сослуживцев, симпатизирующих друг другу: учителя и ученика. И все? И все. Плохо! Третий раз плохо!

Но это далеко не все. Известно достоверно, что Турецкий посещал «Химбиофизику» еще раз, имел беседу там с Воща-гиным, тот сам о ней сообщил, распознав в Турецком майора МБ и опасаясь провокации. Чем в «Химбиофизике» интересовался Турецкий? Да вроде как ничем. Чем занимался Грамов. А вы ему? А я ему продемонстрировал наш помидор. И все? Клянусь — и все! Не густо. Чем богаты, тем и рады.

Так. Далее. Турецкий с помощью своего стажера С. М. Седых наводил уйму справок. О Грамове и обо всех оставшихся родственниках. Ну, это ясно: вопрос наследства. Нет, не только, и об Иванникове, и о Чудных, и о Невельском. С чего он вышел на эти лица?

Иванников с Чудных работали с отцом его жены. И вдруг исчезли, ушли работать в МБ. Они могли быть в курсе дел, финансовых дел, покойного тестя: валютные гонорары за зарубежные издания, бывает, кормят потом наследников довольно сытно, и не год, не два. Тут интересы объяснимы.

А почему он вышел на Невельского? А на Невельского из-за этой дурацкой квартиры — раз, и через этого пьяницу, патанатома Ефимыча, — два. Ефимыч его заложил после беседы. Беседа у них состоялась в морге. И что из этого? Да тоже как будто бы ничего. Поймав Ефимыча на подлоге, Турецкий обязан был бы заявить, завести на Ефимыча дело. Он поступил так? Нет. Почему? Турецкий всегда был дотошен, принципиален. А тут? Либо задумал что-то, либо наплевать. А может, просто собирал компромат на Невельского, чтоб, шантажнув, вышибить Альберта из грамовской квартиры? Может такое быть? Да, очень может. Я сам бы лично так и сделал бы. Вот не останься мне квартира от отца, виновником чьей смерти был Турецкий, между прочим.

Он, собственно, и поступил затем согласно этим целям: пошел прям в гости к Невельскому. Но дома не-застал. Крутился возле квартиры, когда Алина Суханова, дочь Невельского, застукала его. И до сих пор все сходится. И все спокойно.

Но здесь-то начинается кошмар! И первый пункт кошмара — Алина.