— Ну вот. И этот прокурор, добавлю, любил ужасно ордеры на обыск нам подписывать. «Ищи-ищи, давай, ты не манкируй. Глядишь, найдешь чего— вези на экспертизу: попробуем тут, что уж…»

Машина тронулась.

— С чего начнем? — спросил Сергей, пропуская Турецкого в квартиру впереди себя.

— Начнем сначала, как обычно.

— Я музычку поставлю, вы не против?

— Наоборот, я — за.

— Я понял вас. — Сергей поставил музыку, причем довольно громко, а затем вдобавок включил еще воду на кухне, в ванной. Не сильно так, шумела чтоб. Сергей знал, что Турецкий очень не любил серьезных разговоров на фоне тишины: легко подслушать на большой дистанции. Ведь луч инфракрасного лазера, совершенно невидимый глазом, запросто наводится на окна квартиры и считывает колебания стекла. Стекло дрожит от речи, как мембрана. Единственный тут способ — весь разговор топить в шумах. Да и выпивка сама была только предлогом, чтоб не беседовать на службе. Турецкий говорил ему, что были случаи утечки информации — довольно странные, — раз пять-шесть за последний год.

Сергей принес с кухни кофейник, две чашки. Потушил верхний свет, оставив неяркий торшер.

Они сидели рядом, плечо к плечу.

— Что-то серьезное, Сергей, — начал Турецкий. — В жизни я такой бутафории не видел. Вот к этой Ольге, к вскрывшейся, неоднократно являлся ее покойный отец…

— Грамов А. Н.?

— Ну да. Конечно. И убеждал ее, — Турецкий сделал выразительный жест рукой, — покончить с жизнью. Так доложил мне Травин. Доложил — и через час повесился. Похоже, добровольно.

— Да. Добровольно. Забыл сказать вам — экспертиза…

— Да ясно, ясно! — Турецкий отмахнулся.

Сережа открыл бар, выбор в котором был невелик — все та же водка да пиво, привезенные ими и сразу поставленные аккуратистом Сергеем в бар. Вынув бутылку водки, Сергей выжидающе покачал ею в воздухе.

— Нет, водку не буду, давай пиво.

Сергей убрал водку на место, достал две банки пива и бокалы.

— Вот именно, — кивнул Турецкий. — Допустим, это правда. Так и было. Травин не соврал. Их так убить решили. Таким вот странным способом. Подумай, организация какая: гипноз, психоз и режиссура. И все ради чего? А?

— Я бы сделал катастрофу.

— Разумно. Но кому бы ты устроил катастрофу?

— А кому надо? — глуповато спросил Сергей.

— Вот-вот. Вопрос номер один.

— Предположим сначала, что грохнуть надо было всех троих, — нерешительно высказался Сергей и вопросительно взглянул на Турецкого.

— Разумное предположение: ведь в жизни же все трое и погибли? Да. Так, значит, — всех троих. Допустим. Что бы ты делал, Сергей, на месте преступников, стремящихся уничтожить сразу троих?

— Ну, как чего? Автокатастрофа.

— Автомобиля нет у них. Пешком они ходят.

— Подкараулить, сымитировать нападение… Ну, или с целью ограбления.

— Таких пытаться грабить, да с мокрухой, может только идиот. Простые инженеры. Слабо твое прикрытие.

— А хулиган? Просто. Всех троих, двоих — как хочешь! Вечерком, под фонарем.

— Нет, тоже не получится! Ты забываешь, ведь Травин был «приходящий». Все окружающие знали, конечно, что они «сожительствуют», как говорят в народе. Но все же вместе они нигде старались не появляться.

— Это значит, две катастрофы. Уже опаснее.

— Еще деталь: она работала на вычислительном центре, там же, где и Травин, почти всегда, ну очень часто, она работала в ночную смену, а сын нормальной жизнью жил — школа, секция.