|
– Хорошо всё-таки возвращаться домой, – проговорила она, садясь и потирая в предвкушении руки. Её голос смягчился и уже более или менее походил на её обычный.С каждым кусочком взгляд Александры понемногу добрел, колючие искорки затуманивались сытостью, а когда она отправила в рот белый творожный ломтик с вкраплениями крупного изюма и прихлебнула свежезаваренным душистым чаем с мелиссой, в чуть приметных «гусиных лапках» около её глаз проступила ласковая тень. Кажется, Ангел отогрелся в домашнем тепле, наелся и стал самим собой.– А ты чего не кушаешь?Я подняла голову со сложенных на столе рук, выпрямилась.– Я уже ела… Извини, не дождалась тебя.– Чего тебе извиняться? – вздохнула Александра. – Это я поздно прихожу. Так, ну ладно… Спасибо, малыш, всё было изумительно вкусно, как всегда.Я дождалась, когда она уютно устроится на диване и включит телевизор, чтобы посмотреть вечерний выпуск новостей. Под халатом на ней не было ничего, влажные после душа волосы серебрились в свете бра и лежали в стильном беспорядке, который ещё не успели уничтожить строгие зубья расчёски.– Так что насчёт клюквы, Саш? – спросила я, пристраиваясь рядом.Александра делала вид, что погружена в просмотр новостного сюжета, а я щекотала быстрыми поцелуями её ухо, ерошила и укладывала пальцами волосы на разные лады. И добилась своего: плечо Ангела двинулось, лицо от ласковой щекотки съёжилось в забавную гримаску, напрочь стёршую эту каменную маску серьёзности.– Ну ладно… Давай съездим, если хочешь.– Ммм… – Я вдохнула черносмородиновый запах шампуня от головы Александры и осторожно, но уверенно забралась к ней на колени, загораживая экран телевизора. Ещё чуть-чуть старания – и уж точно станет не до новостей. – Мур-мур…– Что? – с солнечными смешинками в зрачках спросила она.– Мур. – Я скользнула пальцами по её тёплой коже под халатом.– Что это ты задумала, котёныш? – Голос Александры шелковисто соскользнул на шёпот, который коснулся моей шеи и обдал тучей жарких мурашек.– Сейчас узнаешь…Ещё один плюс возвращения домой заставил Ангела блаженно растечься по постели, с головы до последнего пёрышка в крыле нежась в коконе тёплого единения. Щекотно дыша мне в шею, Александра вдруг спросила:– А её девушка – это та «Варвара-краса»? Забыла, как зовут…Струнки моей души остались спокойны, прижатые тёплой ладонью. А вслух я спросила, шутливо хмурясь:– А чего это ты интересуешься подругами Ксении?– Ну, надо же мне знать, с кем мы в лес идём, – последовал резонный и убедительный ответ.Увы, «Варвара-краса», как окрестила Александра Аню, красавицу с пышными формами и сказочной русской косой, не слишком надолго задержалась в жизни Ксении. Сама Ксения обрисовала ситуацию довольно скупо: на девушку надавили родители, а она вырваться из-под семейной опеки не смогла.– Нет, они расстались, – сказала я. – У Ксении теперь другая подруга. Ты её не знаешь, да и я, честно говоря, тоже не особо с ней знакома.
*
Всю неделю я готовилась: переделывала все дела для освобождения выходных, собирала вещи и аптечку, купила три килограмма отличного, тягучего, ещё не успевшего засахариться липового мёда, принесла с дачи ведро для ягод. Синие резиновые сапожки, стоя на полочке в прихожей, с исследовательским азартом предвкушали новые впечатления: лес – это не лужи в парке с плавающим в них мокрым тополиным пухом, не бесконечные километры асфальта и не городская бетонная клетка, это – дикий простор, живой и неизведанный. А рядышком снисходительно поглядывали на щенячий восторг синих сапожек видавшие виды чёрные сапоги сорок третьего размера, с высокими голенищами и утепляющим внутренним покрытием.Всё было готово. Субботним вечером ключ повернулся в дверном замке, и Александра, едва ступив через порог, сказала:– Так, Лёнь, собираемся. |
