Эти картины плыли перед ее глазами, но Фиона не проронила ни слезинки; она слишком устала. В больнице она плакала, пока не распухли глаза, а потом плакала снова. Жгучее отчаяние, которое девушка ощущала после сообщения о несчастном случае, превратилось в тупую ноющую боль, овладевшую душой и телом и позволявшую думать только об одном: отец ушел и больше никогда не вернется. Спасения от нее не было. Забота об Эйлин или Сими отвлекала на секунду-другую, но потом Фиона все вспоминала, и у нее перехватывало дыхание. Глубокая рана вскрывалась и вновь начинала кровоточить. Все напоминало ей об отце: его кресло у камина, кисет, крюк грузчика, в просторечии «кошка»… Зачем эти вещи здесь, если их хозяина нет? Она подошла к каминной полке и взяла «кошку», деревянная рукоятка которой за долгие годы отполировалась до блеска.

Что с ними будет? Мама… Два дня она никого не замечала. Отказывалась кормить Эйлин. Младенца кормила миссис Фаррелл из дома напротив, сама недавно родившая. Кейт, вне себя от горя, лежала в постели, плакала и звала Падди. В канун второго дня она спустилась и села у гроба мужа. Лицо Кейт было бледным, глаза, обведенные темными кругами, ввалились, длинные рыжие волосы свалялись. Ее плач присоединился к громким воплям, которыми ирландцы провожают своих покойников: мертвые должны слышать живых и знать, что по ним скорбят. Страшно думать, что человеческая душа будет терпеть мучения по дороге к небесам.

После этого Кейт позволила Розе искупать ее, приложить теплый компресс к набухшей от молока груди и расчесать волосы. Потом плохо соображавшая женщина спросила о детях, настояла на том, чтобы ей принесли Эйлин, поговорила с Родди о предстоящих похоронах, вернулась в постель и уснула — впервые за несколько дней.

Чарли изо всех сил старался выполнять обязанности главы семьи. Договаривался о похоронах и заупокойной службе. Ему предстояло нести гроб. Мальчик не плакал, но Фиона видела, как он один сидел на кухне, смотрел в огонь и держал в руке отцовские часы.

Сими вел себя так, как и положено четырехлетнему. Временами был сбит с толку, испуган и плакал, а временами сидел у камина и играл, ни на что не обращая внимания. При мысли о том, что малыши никогда не узнают об отце самого главного, не услышат в его исполнении ирландские сказки и истории о призраках, которые рассказывают в Хеллоуин, не будут гулять с ним у реки, сердце Фионы обливалось кровью. Теперь это придется делать ей самой…

Кто-то бережно тронул ее за плечо и заставил очнуться.

— Фиона, поставь чайник, ладно? — попросила Роза Бристоу. — Пришел Бен Тиллет со своими парнями. Они могут захотеть чаю.

— Да, — сказала девушка, кладя «кошку» на место.

Роза исчезла, и Фиона принялась заваривать чай. Наконец-то можно было заняться делом. Принеся поднос в гостиную, она обнаружила, что там полно народу. Толпа не оскудевала три дня: это говорило об уважении, которое местные жители испытывали к покойному. Фиона заставляла себя говорить с соседями и друзьями. Старушки сжимали ее руку, другие люди выражали сочувствие и говорили, что она копия отца. Время от времени она разыскивала взглядом Джо. Почему его нет? Миссис Бристоу отправила в Ковент-Гарден письмо, в котором сообщала о случившемся. Если бы Роза могла, то сама съездила бы за сыном, но у нее не было денег на омнибус, да и Кейт требовала присмотра. Мистер Бристоу тоже не мог отправиться за Джо. Он потратил целый рабочий день на приготовления к похоронам. Еще один день, и его место на рынке займет другой торговец. Фиона скрывала усталость и вежливо слушала миссис Макколлум. Старушка рассказывала о том, сколько услуг ей оказал покойный Падди, но девушку гораздо больше интересовал другой разговор.

Стоявшие в углу соседи и коллеги покойного мистер Долан и мистер Фаррелл тоже говорили об ее отце.

— Пятнадцать лет проработал на пристанях и ни разу не поскользнулся, — говорил мистер Долан.