В теплой бархатной амазонке и шляпе с густой вуалью Кэт въехала в освещенный мерцающими фонарями двор «Черного пса». Изрядно нагруженный экипаж, запряженный четверкой лошадей, уже стоял наготове близ арки ворот.

— Выводите лошадь, — сказала она своему груму. — Я ненадолго.

Она нашла Лео в отдельной комнате с низким потолком на втором этаже. Он сидел за столом и что-то торопливо писал. На носу у него были очки в серебряной проволочной оправе.

— Как вы сумели скрыться? — спросила Кэт, поднимая вуаль и резко захлопывая за собой дверь.

Он посмотрел на нее поверх очков.

— А вы как думаете?

— Вас предупредили. — Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Почему?

Он встал, затем привел в порядок бумаги на столе.

— До вас ведь дошли слухи? О том, что лорд Фредерик покончил с собой, и обо всех темных замыслах вигов?

— Но все это неправда.

— Конечно нет. Потому ради блага окружения принца я не должен попадаться. Вот меня и предупредили.

Он снял очки и сунул их в карман. Ей пришло в голову, что она и не замечала никогда его близорукости.

Кэт смотрела, как он засовывает свои бумаги в маленький кожаный портфель и защелкивает его.

— И как давно они знали о вас?

Что-то в ее голосе заставило Лео обернуться и улыбнуться ей.

— Опасаетесь, что и вы им известны, ma petite? — Он покачал головой. — Вряд ли. Вы еще успеете хорошо послужить Франции.

— Да мне наплевать на Францию.

Он рассмеялся.

— Я знаю, что вам наплевать. Но вы и Англию ненавидите похвальной — и полезной — ненавистью. По моему опыту, люди с эмоциональной мотивацией всегда самые лучшие агенты. Человек, который предает свою страну за деньги или потому, что попадает в неприятное положение, часто потом обращается против тебя самого. — Лео испустил долгий мучительный вздох. — Жаль, я не понял этого раньше.

Кэт покачала головой.

— О чем вы сожалеете?

— В субботу перед убийством Рэйчел у меня украли четыре пакета документов, — сказал он, садясь в кресло. — Кроме писем лорда Фредерика и королевского свидетельства о рождении там еще был аффидевит касательно супружеской неверности матери вашего виконта и счет за продажу судна и его груза, который его хозяин объявил погибшим в море.

— Не понимаю.

Лео разгладил лацкан сюртука.

— Последнее письмо было самым ценным вложением, поскольку совершил этот маленький подлог близкий приятель принца. Сам он был не в том положении, чтобы снабжать нас государственными секретами, но представлял ценность в качестве источника информации о мелких грешках и потенциальных слабостях своего окружения, склонности лорда Фредерика были лишь одними из многих.

— Что вы хотите сказать?

— Я думаю, что если только сам принц Уэльский не стал насильником и не предался всем остальным видам мерзостей, то убийца Рэйчел, скорее всего, шурин вашего молодого виконта, Мартин, лорд Уилкокс.

Кэт ахнула.

— Вы уверены?

— Нет. Но на месте Девлина я бы присмотрелся к этому человеку. — Пьерпонт потянулся за шляпой, затем выпрямился. — Как понимаю, Девлин не в курсе, что в этой войне, которой он отдал пять лет своей жизни, вы на стороне французов?

— Я на стороне Ирландии, а не Франции. Большая разница.

— Да уж, — сказал Лео, подходя к ней.