Татьяна Полякова. Чего хочет женщина
Мы с мужем совершали ритуал: чаепитие перед спектаклем. Муж просматривал газету, прихлебывал чай из огромной чашки и сообщал мне последние театральные новости. Рассказчик он хороший, чего не скажешь о его игре. Я пила чай из чашки поменьше, с удовольствием смотрела на его красивое лицо и жалела, что он мой муж. Услышав звонок в дверь, я досадливо поморщилась – по четвергам, а был четверг, мы предпочитали проводить день вдвоем. Муж посмотрел на меня поверх газеты. – Кто бы это? – Понятия не имею, – ответила я и хотела подняться, но он опередил меня. – Сиди, дорогая, я открою, – муж у меня джентльмен. Звонок надоедливо трещал, затем хлопнула дверь, и я услышала голос моей подруги Таньки, при звуках которого меня всегда пробирает дрожь. Болтать она начала с порога, муж довел ее под руку до кухни. – Привет, – буркнула она и тут же добавила: – Я влюбилась. – Чудесно, – без иронии заметил муж. – Присутствовать можно? – Оставайся, – разрешила Танька. – Тебе полезно послушать. Что‑то ты больно спокоен, друг мой, а с такой женой, как у тебя, всегда надо быть начеку. – Приму к сведению. Так что там за новый возлюбленный? Танька влюблялась, как правило, четырежды в год, вспышки приходились на средний месяц каждого сезона, она объясняла это особыми токами в крови. – Ну, так что за любовник? – подала я голос. – Что он, красив, умен? Танька подозрительно покосилась на меня. – Что‑то ты бледная сегодня. – Это освещение. – Может, и освещение, а по мне, ты слишком много пялишься на своего красавца мужа. Кстати, мужчине вовсе не обязательно быть красивым, а ум ему уж точно ни к чему. – Значит, твой любовник безобразен и глуп? Танька стала сверлить меня взглядом, силясь понять, говорю ли я серьезно или дразню ее. Наверняка лицо у меня сейчас довольно глупое, зато непроницаемое. Я пользуюсь своим лицом как ширмой. Не обнаружив ничего похожего на насмешку, Танька улыбнулась. – Он чудо. – Прошу прощения, леди, – встрял муж. – Пикантные подробности будут? – Разумеется, – ответила Танька. – Тогда я удаляюсь. Терпеть не могу, когда хвалят других. Муж поднялся и, одарив меня самым нежным взглядом из своего арсенала (в театре он играет преимущественно любовников), скрылся в гостиной. – Хорош, черт, – вздохнула Танька. – Хорош, – отозвалась я. – Ну, что там с любовником? – Он из Сан‑Франциско. – А где это? – Не прикидывайся. В Америке. – Серьезно? А здесь‑то ему что надо? – Контракт приехал заключать. Мост будут строить. – Через нашу канавку, что ли? – Ты чего сегодня вредная такая, женские недомогания? – Да я так просто, выясняю, – мирно сказала я. – Контракт заключили? – Нет. Думаем. Уж больно круто. – Так ведь из Сан‑Франциско люди едут. – Вообще‑то он грузин. – Но из Сан‑Франциско. Любопытно. Танька опять стала сверлить меня взглядом. – Не вредничай, родители у него эмигрировали. – Тут она лучезарно улыбнулась и спросила: – Доброе дело сделать хочешь? – Хочу, если это не дорого. – Не дорого. Пойдем в ресторан. Он меня поужинать пригласил. Но ведь как‑то неудобно, верно? – Отчего ж неудобно? – Ну, у нас же вроде деловые отношения. |
