Полчаса неподвижного сиденья у подножья холма с точки зрения обнаружения возможной засады ничего не дали. Впрочем и видел-то он с занятой позиции не слишком много — огороженный плетнем огород на задворках небольшой крытой шифером хаты, да ту самую покосившуюся под грузом лет деревенскую церковь, дальше покрытая лужами улица ныряла вниз под горку и виделись лишь потемневшие от влаги скаты крыш остальных домов. Ни людей, ни огней, ни машин… Мертвая предрассветная тишина, когда человек досыпает самые сладкие за ночь минуты, а лесная и домашняя живность либо только отходит ко сну, либо наоборот еще не проснулась. "Собак не слышно, — вновь подсказал Мститель. — Если бы в селе чужаки были, псины нервничали бы. Если молчат, значит, чужих нет".

— Откуда ты умный такой взялся?! — шепотом огрызнулся Севастьянов.

Ответом ему был всегдашний тихий смешок.

Конечно, в сказанном был свой резон, вот только лезть на рожон все равно было страшно. Мало ли, что собаки молчат, может их тут и вовсе нет, собак-то… Деревенька на десяток домов, не больше… Жителям, поди, и самим-то жрать нечего, не то что четвероногих друзей кормить… А так притопаешь, прямо в руки тем, кто уже поднят по тревоге и тихо матерясь и вытряхивая из головы остатки сна соображает сейчас, как бы ловчее его, Севастьянова, взять. Так, чтобы наверняка. Однако и тут сидеть до бесконечности не будешь, к людям выходить все равно надо. Нужен транспорт, нужна еда, неплохо бы еще постель и сухую одежду, но это мелочи. Главное — транспорт, чтобы выскочить из района активных поисков. Дальше уже не найдут, главное сейчас проскочить. А это означает только одно, надо решаться, надо рисковать… Севастьянов закусил нижнюю губу и широко зашагал к крайней хате села, по колено утопая в густой сочной траве лесной опушки.

Больше всего он боялся, что во дворе облюбованной хаты встретит его здоровенная псина, которая если не откусит сразу нарушителю спокойствия и границ частного владения его бестолковую голову, так неминуемо поднимет шум на всю округу. Такой исход выглядел наиболее логично, однако на этот раз ожидания не оправдались. Ни собачьей конуры, ни самой псины остановившийся у невысокого плетня Севастьянов так и не обнаружил, сколько не вглядывался в маленький дворик с аккуратными грядками и еле держащимися, перекошенными будто Пизанская башня сараюшками неясного назначения. Помедлив с минуту и убедившись, что никто не спешит поднимать бдительного лая, а из-за убогих построек не выскакивает с оружием наперевес затаившаяся там до поры группа захвата, Севастьянов без труда перемахнул чисто символическую преграду. Приземлившись по ту сторону импровизированной границы частной собственности, он вспомнил давно слышанный где-то афоризм о том, что заборы помогают только от честных людей и хищно усмехнулся одной половиной рта разглядев торчащее из-за приоткрытой двери одной из сараюшек мотоциклетное колесо. Ну, вот и ладушки, похоже проблема с транспортом на пути к успешному решению.

Обойдя хату кругом и так и не обнаружив ничего подозрительного, Севастьянов неслышно поднялся по деревянным ступенькам крыльца и легонько толкнул облупившуюся дверь. Раздался душераздирающий скрип несмазанных петель. К его несказанному удивлению дверь легко поддалась, открывая темную веранду, заставленную какими-то ящиками, ведрами и сельскохозяйственным инструментом. Без малейшего колебания Севастьянов шагнул внутрь, осторожно прикрыв за собой не в меру скрипучую дверь. С точки зрения безопасности может это было и правильным поступком, но вот на обычном житейском уровне принесло массу неудобств.