– В каком смысле?

– Это дом моей мамы.

– Мне запрещено сюда приходить?

– Нет. Я не понимаю, откуда ты взялся? Где твоя машина?

– Дома. Мне нельзя за руль, пока не снимут эту штуку. – Он демонстрирует мне гипс.

– Ты пешком пришел, что ли?

Ной скидывает кроссовки, упираясь в задник пальцами ног. Все время забываю, что он умеет так. А еще может ногой поднять что то с пола и перебросить в руку. Потому что иначе ему лень. Не представляю, как он вообще стал спортсменом.

Забравшись поглубже, он устраивается возле изголовья со мной рядом.

– Конечно, я пришел пешком.

– Из дома?

– Ага.

– Тут идти час примерно.

– Люблю гулять. – Он похлопывает гитару по грифу и зевает.

– Там дождь.

– Люблю гулять под дождем.

– У тебя одежда сухая. Даже не… Ладно, просто признайся, что все это выдумал, хорошо?

– Возможно.

Я изо всех сил толкаю его в плечо.

– Ладно, ладно! Успокойся, малышка Гарфилд! – Он косится на меня, и я вижу в его глазах знакомые искорки. – Если это так важно, я пришел потому, что твой брат, Райан Кевин Гарфилд, украл мой телефон.

– Украл телефон, значит?

– Я вчера оставил его в машине Райана.

– Вот оно что.

– К сожалению, доверенный источник сообщил мне, что, хотя телефон по прежнему находится в ней, сама машина будет стоять на парковке Технологического университета Джорджии еще… – он сверяется с настенными часами, – сорок шесть минут.

– И поэтому ты здесь… сейчас.

– У моего водителя свои планы, малышка Г.

– Водителя? Ты сейчас про свою маму?

– Нет, я про водителя лимузина, на котором приехал. Огромного лимузина, полного сексуальных девчонок.

– Не называй свою маму сексуальной девчонкой. Это ужасно.

– И правда. – Он морщится. Потом улыбается и снова постукивает по грифу. – Ладно. Прости, что прервал тебя. Что ты пела?

– Ничего. Я не пела.

– Что? Перестань, ты не должна была прекращать. Мне очень понравилась песня…

– Не а. – Я откладываю гитару подальше, в изножье.

– Но было так круто, правда! Получалось отлично. Как в высшей лиге. Я такой: «Ничего себе! Она и правда вкладывается…»

– Неправда.

– Правда. О ком ты пела? Нет, погоди, я угадаю. Шон Мендес. Нет. Погоди погоди. Как звали того парня из фильма?

– Тот парень из фильма. – Я прячу улыбку. – Сразу понятно, о ком ты.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я. Парень со скулами. И французским именем…

– Понятия не имею, к чему ты ведешь.

– Мне нужно чаще оставлять телефон в машине Райана, – говорит Ной. – Если это означает, что я смогу услышать, как Кейт Гарфилд поет для Тимоти Как его там…

У меня будто весь воздух пропадает из легких. Выжидательная улыбка Ноя гаснет, стоит ему поднять на меня взгляд.

Кейт Гарфилд поет.

Он широко распахивает глаза:

– Кейт…

– Не смешно. – Я вскакиваю с кровати и хватаю гитару, чтобы запихнуть ее в чехол. – Понял? Не смешно.

Я захлопываю крышку. Одновременно с ней Ной захлопывает рот.

Сцена шестнадцатая

Естественно, Ной уже поджидает нас в школе, стоит нам с Энди в понедельник переступить порог.

– Кейт! – Он перехватывает нас в холле. – Привет, Андерсон!

– Приветик. – Андерсон косится на меня, вскинув брови.

– Отвисаете? – спрашивает Ной.