Энди как то посмотрел на него и абсолютно вне контекста спросил: «А у гетеросексуальных парней все в порядке? Не нужна ли им помощь?»

Вечный вопрос.

Ной криво усмехается:

– Я и не искал раздевалку. – Засучив рукав, он демонстрирует пластиковый гипс, закрывающий руку почти до локтя.

– Ого. Что случилось? – спрашиваю я.

– Перелом дистального отдела лучевой кости.

– Мячиком прилетело?

– Вроде того.

Энди приоткрывает дверь и смотрит на нас в щелку.

– Жаль, мы не ставим «Дорогого Эвана Хэнсена», – говорит он.

– Это что то про театр, да? – уточняет Ной.

– Ной Каплан! – восхищается Энди. – Я впечатлен.

– Разминка перед занятием по театральному искусству. Оно у меня первым уроком, – говорит Ной.

– Погоди. – Я выхожу из кабинки и захлопываю за собой дверцу. – Старшее Т.

– Какое еще Т?

– Старшее. Курс. Продвинутый курс по театральному искусству. Энди, а ну выходи. – Я прислоняюсь к дверце, окидывая Ноя взглядом. – Но ты же только в одиннадцатом.

Появление Андерсона преисполнено достоинства, как будто он не из кабинки туалета вышел, а из лимузина. Он смотрит прямо Ною в глаза.

– Как?

– Ну… я просто взял и записался.

Ной переводит взгляд с Андерсона на меня, и я вижу в его карих глазах озорной блеск. Типичный Ной. Знаете, как люди отпечатываются в памяти с каким то привычным для них выражением лица – как фото в телефонной книге? Так вот Ной в моей голове выглядит именно так. Вечно с огоньком во взгляде. Мы даже и не друзья особенно. Но он всегда рядом: то отрывается на вечеринке, куда папа позвал всех соседей, то вместе с Райаном валяется на диване в нашей гостиной и весь день смотрит телевизор.

Андерсон, похоже, решил примерить на себя образ адвоката и присоединяется к перекрестному допросу:

– И никто не возразил, что ты только в одиннадцатом классе?

– Не а.

– Никто не удивился, что ты раньше вообще не интересовался театром? Никак?

Ной пожимает плечами:

– Слушай, мне пришлось отказаться от физкультуры, а у этих ребят были свободные места…

– Что? – выдыхает с присвистом Энди. – Почему у них есть места?

– Там никогда нет мест, – подтверждаю я.

– Если только… – Андерсон умолкает и принимается отчаянно что то печатать. Потом поворачивает ко мне экран телефона: – Кейт, смотри!

Он зашел на сайт школы. Раздел «Музыкальное отделение. Новости и объявления».

Я поднимаю на него глаза:

– Теперь мы живем в сериале «Хор», что ли?

– Они только что открыли набор. Я видел анонс, но не сообразил сразу. – Энди даже задыхается немного от волнения. – Кейт, у них занятия первым уроком…

– Получается, у нас в этот момент…

– Да! Ладно. Да! Не удивительно…

– Эй, ребята, вы в порядке? – спрашивает Ной.

– Лучше не бывает.

Андерсон хватает меня за руку, тянет за собой, и вот мы уже на полпути в приемную.

Сцена четвертая

– Не уверен, что полностью вас понимаю, – говорит мистер Мерсед, куратор. Он работает у нас недавно (это обнадеживает). Молодой. И, возможно, уступчивый. – Вы оба просите о переводе на продвинутый курс по театральному искусству.

– Да, – говорю я, чувствуя, как колотится сердце.

Он поправляет очки и смотрит на экран компьютера.

– Не уверен, что система позволит мне это сделать.

– Но вы же попробуете? – просит Андерсон.