– Разве мы туда высаживались? Я совсем забыл… а может быть, и не знал. Ну что ж, старина, думаю, надо нам стиснуть зубы и посмотреть, что поступило из этого чертова Заира. Можете вы объяснить мне, почему янки так интересуются нашими предсказаниями насчет добычи меди?

– Я полагаю, это влияет на их бюджет. И может повлиять на программы помощи. А вдруг правительство Заира надумает получать помощь откуда-то еще. Вот видите, мы и нашли, что требовалось – донесение номер триста девяносто семь: некто с весьма славянской фамилией обедал двадцать четвертого с президентом.

– Неужели мы даже это должны сообщать ЦРУ?

– Конечно.

– И вы полагаете, что в ответ они выдадут нам хоть один маленький секретик об управляемых ракетах?

Это явно был один из наихудших дней Дэвиса. Даже глаза у него пожелтели. Одному Богу известно, какой смесью он накачался накануне в своем холостяцком логове на Дэйвис-стрит. Дэвис сказал мрачно:

– Джеймс Бонд уже давно бы потрахал Синтию. На песчаном берегу, под жарким солнцем. Передайте-ка мне карточку на Филипа Дибба, хорошо?

– Какой у него номер?

– Пятьдесят девять-восемьсот-дробь три.

– А что там с ним?

– Да есть слушок, что он не по своей воле ушел с поста директора почты в Киншасе. Слишком много напечатал «левых» марок для своей коллекции. Уходит со сцены наш самый влиятельный в Заире агент. – Дэвис подпер голову руками и по-собачьи взвыл от горя.

– Я знаю, каково тебе, Дэвис, – сказал Кэсл. – Иной раз мне самому хочется уйти в отставку… или переменить работу.

– Слишком для этого поздно.

– Не знаю. Сара говорит, я мог бы засесть за книгу.

– Но есть же Акт о хранении государственных тайн.

– Книгу не про нас. Про апартеид.

– Едва ли это можно назвать самой популярной темой.

Дэвис перестал что-то писать в карточке Дибба.

– Шутки в сторону, старик, – сказал он, – пожалуйста, и не думайте об этом. Я без вас тут не смогу. Просто взорвусь, если не будет рядом человека, с которым можно над чем-то посмеяться. Ведь при всех остальных я даже улыбнуться боюсь. Даже когда я с Синтией. Я люблю ее, но она такая чертовски лояльная, что вполне может донести, сказать, что я неблагонадежный. Полковнику Дэйнтри. Недаром Джеймс Бонд убил девушку, с которой спал. Вся разница лишь в том, что я-то с Синтией даже и не переспал.

– Я же несерьезно, – сказал Кэсл. – Ну как могу я уйти? Куда я отсюда пойду? Только в отставку. Мне шестьдесят два года, Дэвис. Я уже перешагнул пенсионный рубеж. Иной раз думаю, про меня просто забыли или, может, потеряли мое досье?

– Вот тут нас просят разработать некоего Агбо, сотрудника «Радио Заир». Пятьдесят девять-восемьсот предлагает его в качестве помощника агента.

– Чего ради?

– У него есть контакт на «Радио Гана».

– Что-то он не представляется очень ценным. И потом, Гана – не наша территория. Передай это в сектор Шесть-В, посмотрим, может, они сумеют его использовать.

– Не торопитесь, Кэсл, зачем же нам отдавать сокровище. Откуда мы знаем, что нам отколется от агента Агбо? Из «Радио Гана» мы ведь можем проникнуть на «Радио Гвинея». Да мы этим и Пеньковского переплюнули бы. Вот это была бы победа! ЦРУ никогда еще не проникало так глубоко в Черную Африку.

Это явно был один из наихудших дней Дэвиса.

– Быть может, здесь, в Шестом-А, мы видим только все самое нудное, – заметил Кэсл.

В комнату снова вошла Синтия с конвертом для Дэвиса.