Когда человек взбирается на ее вершины, песок стонет под ногами. В недрах горы, рассказывают местные жители, находится большой монастырь. В урочный час гудят его подземные колокола, призывая монахов к молитве. И тогда гора начинает дрожать от этих мощных звуков.
Ученые уже давно раскрыли материальную, естественную природу явления «говорящих песков». Но легенда живет в народе.
— Откуда ты знаешь, что в глубине горы — монастырь? Я в этом сомневаюсь, — заметил как-то путешественник, выслушав от проводника легенду.
— Как! — воскликнул в ужасе тот. — Ты сомневаешься? Ты совершаешь великий грех. То, что говорят наши деды и отцы, — сущая правда. Кто им не верит, тот оскорбляет бога. Старинные предания священны!
— Прежде чем верить, я хочу проверить, — возразил путешественник.
— О, не делай этого! Бог убьет тебя! Нельзя проверять чудеса: они — знамения божьи…
В этой небольшой сценке отражена сама суть религиозной веры в чудеса. Нельзя сомневаться в том, чему учит религия. Нельзя, даже если это противоречит разуму и опыту всей жизни. В чудеса нужно слепо верить.
Но как это можно? Весь опыт человечества, наша повседневная жизнь убеждают нас, что мир живет по законам своего развития. В нем есть и необходимость и случайность, но нет принципиально необъяснимых вещей, нет того, что выходит за рамки самой природы, законов ее развития.
Каким бы сказочным, диковинным, на первый взгляд не подчиняющимся законам природы ни казалось человеку то или иное явление, наука говорит: оно естественно и закономерно. Естественно, ибо оно порождено самой природой. Закономерно — поскольку оно определенным образом связано с другими явлениями и процессами, имеет свои причины и следствия.
Значит, любое «чудесное» явление можно объяснить естественной, вполне земной причиной. Но раз это так, значит, оно и не чудо. Говоря о «чудесном» в природе, нельзя забывать, что взгляды на мир и чудеса в нем определяются общим уровнем развития науки и культуры. Сто лет назад истоки сновидений были скрыты за семью печатями, а гипноз не находил никакого разумного объяснения. И тогда эти проявления нашей психики выглядели явно связанными с потусторонними силами, относились к разряду устойчивых чудес.
Проходит время, наука говорит свое слово, и чудо, препарированное скальпелем знания, теряет ореол необъяснимости, перестает быть чудом. Вспомним, к примеру, что даже столь простую (теперь!) вещь, как обычная граммофонная пластинка и запись на нее звука, поначалу демонстрировали как первоклассное чудо в цирках. На афишах фонограф характеризовали не иначе, как «необъяснимая загадка природы».
Такова судьба всех чудес. Все они в свое время умирают, становясь экспонатами в музее человеческих заблуждений. Но… на наш век «чудес» хватит. Чем выше мы поднимаемся по ступеням знания, тем неогляднее перед нами все то, что еще предстоит изучить, в сущность чего проникнуть, в чем увидеть связи с уже открытым и познанным. Все глубже проникаем мы в сущность явлений, но бесконечность природы ставит перед нами всё новые вопросы.
Путь нашего познания неизменен; сегодня мы знаем больше, чем вчера, завтра будем знать то, чего еще не знаем сегодня. Но мы никогда не скажем: вот она перед нами — полная, законченная картина мироздания; в ней уже все ясно, нечего ни прибавить, ни изменить.
Не сделайте из сказанного ложного вывода. На нем, кстати, часто спекулируют те, кто хочет видеть мир через очки древних суеверий. Сама наука, говорят они, расписывается в бессилии познать все; значит, в мире всегда останутся области, которые будут для нас закрыты. Какие же?
Религия говорит: кроме окружающего нас материального мира, есть мир иной — божественный, вечный. Но он непознаваем. |