Об остальном я промолчал.

— С какой стати ей было его похищать?

Я не отвечал. Тогда она задала другой вопрос:

— Она употребляла ЛСД или другие наркотики?

— Возможно.

— Я так и думала, — это прозвучало с горьким удовлетворением. — Позавчера ночью ей что-то стукнуло в голову, в прямом смысле. В конце концов она бросилась в воду и Джерри был вынужден прыгнуть за ней.

— Кто это — Джерри?

— Парнишка, который живет на яхте. Роджер называет его своей командой, не найдя лучшего определения.

— А как его называете вы?

— Я? Его фамилия Килпатрик.

Я вспомнил о лежащей в моем кармане книжке с нацарапанным на титульном листе именем «Джерри Килпатрик».

— Вы не знаете о нем ничего больше?

— Его отец нотариус, он занимается в городе продажей недвижимости. Собственно говоря, именно у его отца мы купили участок под дом.

— И тогда ваш муж познакомился с Джерри?

— Наверное. Вы можете сами его об этом спросить.

— Мы его увидим?

— Если только он в летнем домике.

За разговором мы въехали в центр города. Главная улица была забита автомобилями, на тротуарах полно людей. Странное впечатление производил этот рой людей в центре, не проявлявший ни малейшей заинтересованности пожаром на окраинах города. Возможно, лишь двигались люди чуть быстрее, чем обычно, словно их жизнь обрела темп только сейчас, когда возникла угроза внезапной остановки.

Держась все время за «Мерседесом», мы свернули на дорогу в Меритайм-Драйв, которая привела нас к колонии прибрежных домиков, огибающих по берегу небольшой заливчик. Карлос въехал на стоянку за домиками, я — за ним.

— Лучше всего будет, если я сама заплачу вам, — сказала миссис Армистид. — Сколько я вам должна?

— Сотня и мы квиты.

Она вынула золотой зажим для банкнотов в виде символа доллара и положила мне на руку стодолларовый билет. Подумав, прибавила еще пятьдесят.

— Это премия.

Я взял деньги, поскольку они были мне нужны, но почувствовал себя побежденным, словно человек, не имеющий денег для уплаты долга, когда у него выносят мебель из дома. Это пробудило во мне нечто вроде солидарности с неведомым Роджером прежде, чем я его увидел.

Приморский домик Армистидов был цвета отполированного волнами дерева, к входу вела лестница, поднимавшаяся до уровня второго этажа. Миновав неоконченную внутреннюю лестницу, мы оказались в большой комнате, устроенной как каюта корабля с деревянной обшивкой внутри, барометром на стене и небольшими креслами из дерева. Сквозь открытую стеклянную дверь был виден выходящий на фасад балкон, а на нем — молодой мужчина. Он был одет в спортивную рубашку вишневого цвета и морскую кепку, но оглядывал людей на пляже, словно находясь в театральной ложе.

— Эй, Роджер!

Голос миссис Армистид был иным, мягким и мелодичным, словно она прислушивалась к его звучанию и старательно его корректировала. Молодой человек встал и поднял кепку, не выказав, однако, ни удивления, ни радости.

— Я не ждал тебя, Фран. — Дом на Кресчент-Драйв сгорел.

Лицо у него вытянулось.

— Со всем моим гардеробом?

— Ох, сошьешь новый...

Ее тон не был ни серьезным, ни шутливым, словно подвешенный в ожидании, каков будет его тон.

— Жаль дома... — сказал он погодя. — Ты ведь любила его, правда?

— Да. Пока ты его любил.

— Ты хотела бы отстроить его?

— Не знаю, Роджер. А как тебе кажется?

Он тяжело пожал плечами, отталкивая от себя необходимость окончательного решения.