— В тот раз тоже вызвал?

— Вызвал. Я толком не знаю, каким образом. Он хотел поговорить с Лесом. Думаю, хотел выудить из него деньги. Во всяком случае, после его отъезда тут возник Содом и Гоморра! Лес устроил жене такую нахлобучку, что стены тряслись!

— За что?

— Не знаю, я слышала только визг. Спросите у них. Только, пожалуйста, мистер, не ссылайтесь не меня! Мне нужно получить у Леса рекомендации...

С лестницы меня позвал Крендалл. Я поднимался, заинтригованный, интересно будет встретиться с миссис Крендалл после всего, что я о ней узнал...

Апартаменты хозяина были роскошны. Марта Никерсон-Крендалл сидела в глубоком мягком кресле, положив ногу за ногу. Лицо ее покрывал толстый слой свежей косметики. Меня снова поразили красота и грациозность ее тела. Какое бы место она не заняла, ее тело, словно светильник или огонь, были центром комнаты. Однако, глаза ее были холодны и напряжены. Она смотрела на меня из-под маски косметики так, словно провела плохую ночь по моей вине. Однако, поданную руку она не отнимала, пока не закончила говорить:

— Вы должны помочь нам отыскать Сьюзи! Ее нет уже три дня, я этого не вынесу!

— Я делаю все, что в моих силах.

— Лестер говорит, что она направляется в Саусалито. Это правда?

— Все указывает на то. Я принял это за рабочую гипотезу. Не исключено, что вы могли бы помочь мне, миссис.

— Каким образом? — она быстро склонилась в мою сторону, но выражение глаз не изменилось. Они словно выгорели — так, будто она жила во второй раз. — Ей Богу, я все сделаю!

В ее голосе прозвучали вульгарные нотки, словно из мира ее юности.

— Знакомы ли вы с Эллен Килпатрик?

Ее взгляд метнулся к мужу и вернулся в мою сторону.

— Как вы вышли на это? Я должна была звонить ей...

— Зачем?

— Ну, она живет в Саусалито...

— Под какой фамилией?

— Эллен Стром. Она художница, это ее псевдоним.

— Она выдает себя за большого мастера, — вмешался Крендалл. — Но это вранье! Она и рисовать-то не умеет!

Он говорил сдавленным голосом, лицо его наливалось кровью. Я не знал, есть ли у него конкретная причина злиться на Эллен, или он просто выливает на нее накопившуюся злость.

— Вы видели ее картины? — спросил я.

— Мне хватило одной. Летом она написала нам и предложила купить картину. Я послал ей чек, а она взамен прислала ее.

— Картина здесь?

— Да я ее выкинул к чертям! Это был только повод вытянуть из меня деньги!

— Вовсе нет, — запротестовала его жена. — Она писала, что отдает нам первенство...

— Никто ее об этом не просил!

Я обратился к женщине:

— В последнее время вы видели Эллен?

— Она неуверенно взглянула на мужа.

— Она была моей учительницей в школе, правда, Лес?..

Он не отвечал, охваченный собственными грустными мыслями.

— И она является матерью Джерри Килпатрика, — уточнил я. — Вы знали об этом, миссис?

— Нет, — она снова глянула на мужа и, встревожено помолчав, добавила:

— Ну, то есть, пока не сложила все факты...

Крендалл встал между мной и ею, словно обвинитель:

— Это ты привела в дом этого щенка!

— Даже если так, что из того! Обычная вежливость.