Нора… Я зажмуриваюсь, не в силах сдержать поднимающееся откуда-то из глубины чувство радости и предвкушения. Всего день – и потом на одни сутки Нора примет нас в свои объятия. Наш лучик света в темном царстве…

Капо не дураки. Капо – прослойка между крысами и машинами – и они тоже хотят спокойно жить и жрать свой хлеб и маслице. И конечно, они понимают – нельзя затягивать гайки бесконечно. Рванет. Обязательно рванет. Всегда должен быть клапан сброса. И этот клапан для нас – Нора.

Нора открыта выродками в черной форме очень давно. Нора прячется в подземных коммуникациях, почему-то не известных машинам – она большая, в ней есть место для карт, выпивки и жратвы получше, есть место для действительно красивых баб. И – Круга. Нашей арены, где делаются ставки, а крысюки выходят биться. Там живут пять чемпионов Норы, давно списанных как НТБ, – живут припеваючи, качают железо, лупят мешки и сходятся в тренировочных схватках друг с другом. Нора – наша общая тайна, и знает о ней исключительно малое количество людей. Только бугры, только карлы и сами капо. Ну разве еще самые доверенные крысюки, которых перед допуском обязательно проверяет Армен. Если кто-то ляпнет о Норе рядом с простым номером-работягой – ночью им смерть. Списание на НТБ и компост. Задушат свои же бугры – и его, и того, кому он проговорился. Именно в круговой поруке молчания залог существования Норы.

Нора мирит меня с Гексагоном. В Норе я вижусь с Васькой, пробившейся через кастовость Электроцеха и нежелание тамошних капо пускать в Нору бабу. Хотя девок там как раз хватает – гладких, чистых и даже сладко пахнущих туалетным мылом. Из-за них жизнь кажется чуточку краше. В Норе я иногда выхожу в Круг. Я выхожу, когда понимаю – сегодня мне не помогут спустить пар ни классные сиськи, ни самогон со странным привкусом резкой сладости, ни даже партейка-другая в очко. А еще я выхожу в Круг ради Ласки. Я выхожу в Круг и даю выход своей злобе на этот гребаный мир. И тело само говорит за меня…

…Головой точно в цель, заставив окружающих услышать сочный, смачный звук рассекаемой плоти. Кот – широкий в кости и чуть медлительный – опрокинулся навзничь, и его голова врезалась в бетон со звуком разбитых бильярдных шаров. Все? Все, сука?!.. Лежи, сволочь, не вставай! Лежи!.. Но Кот встал. Разбрызгивая кровь, с расквашенным в кровавые сопли носом. Встал, покачиваясь и готовый биться дальше.

Он здоровый и сильный. Не увалень – но скорости ему точно не хватает. И меня ему не достать – батя Ефим показал мне многое из своего арсенала. Я ныряю вниз, уходя от удара… и хотя его кулак все же цапнул мое лицо – с ноги достаю в пах. Кот хрипит, хакает, сгибаясь и сжимая колени… И – добивка, локтем промеж лопаток и левой с оттягом в печень.

Кот снова падает – но я чувствую, как теплая струйка крови течет по щеке, и не хочу останавливаться. А потому – вбить носок в копчик и добавить в ухо. И снова ногой в голову. И еще раз! И еще!.. Здесь нет судей! Это Нора и Круг, родной! И это тебе, чтоб лежал и не вставал, когда не надо…

Я выдыхаю, приходя в себя и отогнав воспоминания. Наверно, Док прав – я чертовски злющая скотина. Но разве есть среди нас добряки?..

Добряки в Гексагоне… это даже не смешно. Единственный добряк, которого я знал, – батя Ефим. Но он мог себе это позволить – он был сильным, а сильный человек – добр.