На стеллажах богато. Наша сокровищница, пожалуй, даст фору общакам многих других отрядов – ибо кто же поверит, что это только мы такие прошаренные и запасаемся на черный день?.. Десять пятилитровых баклаг чистой воды. Аптечки кадавров – полные, со стимуляторами, обезболивающим, адреналином и прочей безумной химией. Три медицинских бокса двухтонников. Двадцать комплектов чистого белья – трусы, носки и портянки, майки-алкоголички. Все чистое, свежее, в запайке. Черная форма кадавров: кое-где она в бурых пятнышках крови – но тоже свежа и чиста, тайком выстирана в Прачечной. Ботинки – по две пары на брата-бугра, размер в размер. Годные ИРП – и немало. Ящик тушняка. Противогазы и фильтры – ценнейший хабар, незаменимый для работы на Химии! Аккумуляторы – и мелкие, которые подходят для зажигалок или фонарей, – и даже крупные, от пятисотых машин. Пять литров медицинского спирта – чистейшего, девяноста шести процентов! Мыло, зубная паста, четыре новеньких зубных щетки – за зубами мы тоже стараемся следить, ведь даже шлюхи не любят, когда изо рта у клиента несет дерьмом. Здесь же, аккуратно свернутая и спрятанная в продух, лежит бумажная карта нашего Северного модуля, уворованная Паном в канцелярии капо. Ну и по мелочи – нитки, ткань кордура и рип-стоп на заплаты для комбезов и обуви, гамаши-онучи из крысиных шкурок, несколько пустых емкостей. Я стою и смотрю на наши сокровища. Это Гексагон, и здесь каждый приспосабливается как может. И мы, и другие отряды – давно уже приспособились существовать в немыслимых условиях. Док прав – человек может жить там, где порой не выживет и крыса…

У нас, обитателей Гексагона, есть многое. У нас есть нитки со складов матчасти – там наши, с Общих работ, они распускают мешковину, тянут нити, что потом плавят на нагревательных элементах и наматывают на что придется. Странно, но искусственные самоделки служат долго и, вместе с иглами, выточенными в мехмастерских, вполне помогают справиться с дырками, потертостями и прочими неприятностями. У нас есть сапожники, чинящие по десятому разу обувку, давно ставшую совершенно разномастной. Им приходится сложно – света тут немного и с инструментом часто совсем беда – но благодарность всегда вещественна. Они сидят, обложившись утыренными оружейными масленками, наполненными украденым комбижиром, кое-как сделанными колодками, молотками из мехмастерских и другими кривыми орудиями труда. Они починяют. Сложнее всего с дратвой – но мы умные, мы таскаем тонкие провода с раздолбаных платформ. И провода неплохо держат подошву… У нас есть ботинки – но разве кто выдаст нам пару носков? И это никак не волнует ни капо, ни механизмы. Зато носки есть у кадавров – боевая единица не должна стереть ноги… и потому нам приходится снимать носки с трупов, когда их привозят из Джунглей. Или, как тот же Гравер, договариваться со складскими. У нас в ходу онучи, они же портянки-обмотки. Самые везучие и прошаренные находят себе сапоги, обрезают покороче и щеголяют в них. Для сапог длинная портянка просто создана… У нас редко можно найти хороший и относительно целый комплект нижнего белья. Тем, кого отправляют на склады, дают особые задания, и труселя там стоят на первом месте в списке покупок. У нас стараются не упустить из виду ни одну емкость, что плохо лежит – вода очень ценна, и порой, стакан воды поднимает на ноги получше иного лекарства… У нас есть ИРП – многие номера недоедают, и только мы, бугры, можем решить эти проблемы.