– Не думаю, чтобы я его возглавил. Принять участие – да, но насчет возглавить – нет. Я попросил подключить меня к делу, но с условием, что отвечать за него будет кто‑то другой.

– Не мое дело, как вы там решите, – сказал Пер Окесон. – Я просто рад, что ты вернулся. Осмотрелся немного?

– Не могу сказать.

– Насколько мне известно, ничего важного пока не всплыло… Бьорк считает, что следствие будет долгим. А ты сам как думаешь?

Валландер задумался, прежде чем ответить.

– Сам я пока ничего не думаю.

– В странное время мы живем, – сказал Пер Окесон, – жить стало опасно. Без конца анонимные угрозы. Власти раньше работали при открытых дверях, а теперь попрятались в какие‑то бункеры… Надо покопаться среди его клиентов. Может найтись ниточка. Недовольный клиент, к примеру.

– Уже начали, – сказал Валландер.

Они договорились, что Валландер зайдет к нему после обеда. Он заставил себя вернуться к составлению плана следствия, но никак не мог сосредоточиться. В раздражении бросил ручку и пошел за кофе, опасаясь встретить кого‑нибудь в коридоре. Было уже четверть девятого. Он выпил кофе, думая, когда же пройдет это его упорное нежелание встречаться с людьми. В половине девятого он поднялся, сгреб бумаги и направился в комнату для совещаний. По пути ему вдруг пришло в голову, что за те пять дней, что прошли после убийства Стена Торстенссона, почти ничего не сделано. Обычно первые дни бывают лихорадочными и приносят максимум информации.

Что‑то в его отсутствие изменилось, только он не мог понять, что именно.

Без двадцати девять все были на месте, и Бьорк, как обычно, тяжело опустил ладони на стол, давая понять, что оперативка началась. Он сразу повернулся к Валландеру.

– Курт, – сказал он. – У тебя еще глаз не замылен, ты только что окунулся в это дело. Как двигаться дальше?

– Ну, это не мне определять. Я даже не успел толком ознакомиться с материалами.

– Может, ознакомиться ты и не успел, но зато сразу предложил что‑то путное, – возразил Мартинссон. – Я‑то тебя хорошо знаю и готов держать пари, что ты вчера весь вечер сидел и набрасывал план следствия. Так или не так?

Валландер кивнул. Вдруг он понял, что если ему позволят взять на себя руководство следствием, он не будет сильно возражать.

– Я попытался подбить итоги, если это можно назвать итогами. Но сначала мне хотелось бы рассказать, что произошло неделю… нет, теперь уже больше недели назад в Дании. По‑хорошему, надо было это сделать еще вчера, но вчера был сумасшедший день.

И он, делая вид, что не замечает удивленные взгляды сотрудников, рассказал о визите Стена Торстенссона в Скаген, стараясь не пропустить ни одной детали.

Когда он закончил, все долго молчали. Наконец слово взял Бьорк. Он не скрывал раздражения.

– В высшей степени странно, – сказал он. – Не могу понять, почему именно Курт вечно попадает в такие ситуации!

– Я направил его к тебе, – возразил Валландер, чувствуя, что начинает злиться.

– Ладно, не о чем говорить, – продолжил Бьорк, словно не слыша замечания Валландера, – но согласись, что странно. А фактически это означает, что мы должны вновь поднять дело об автокатастрофе.

– Работать сразу в двух направлениях не только естественно, но и необходимо, – сказал Валландер. – И мы должны исходить из того, что убиты двое, а не один. Отец и сын. Нельзя упускать из виду ни того, ни другого. Конечно, ответ на вопрос может заключаться в их частной жизни. А может быть, и в профессиональной – у них была одна адвокатская контора. И то, что Стен Торстенссон не поленился приехать ко мне в Скаген, чтобы рассказать, что отец последнее время был не в себе, дает повод думать, что ключ к разгадке – Густав Торстенссон.