— Нет, мне хватает тебя.

— Так вот, Джойс, — продолжает Ибрагим. — Вам семьдесят семь?

— В следующем году будет семьдесят восемь, — кивает Джойс.

— Само собой, — соглашается Ибрагим. — Итак, давайте посмотрим, какова ожидаемая продолжительность жизни для человека семидесяти семи лет.

— О да! — радуется Джойс. — Я очень люблю такие вещи. Как-то раз на причале мне погадали на Таро. Гадалка пообещала, что я разбогатею.

— В частности, мы должны определить, каковы ваши шансы прожить дольше, чем живет собака среднего размера.

— Не понимаю, почему ты так и не женился, старина, — обращается к Ибрагиму Рон, доставая из стоящего на столе кулера белое вино. — С твоим-то красноречием! Кому добавить?

— Спасибо, Рон, — говорит Джойс. — Лей до краев, чтобы не пришлось доливать.

Ибрагим продолжает:

— Имеется пятьдесят один процент вероятности, что семидесятисемилетняя женщина проживет еще пятнадцать лет.

— Славно, — отзывается Джойс. — Кстати, я так и не разбогатела.

— Итак, если вы сейчас возьмете собаку, Джойс, переживете ли вы ее? Вот в чем вопрос.

— Я чисто назло пережил бы, — заявляет Рон. — Мы с ней сидели бы по углам и таращились бы друг на друга: чья возьмет. Я не уступил бы. Это как в семьдесят восьмом на переговорах с Британской автомобилестроительной компанией. Когда один из них первым вышел отлить, я понял, что мы их сделаем. — Рон глотнул вина. — Никогда не уходи в туалет первым. Хоть узлом завяжись, но с места не двигайся.

— Посмотрим правде в глаза, Джойс, — продолжает Ибрагим. — Может, да, а может, и нет. Пятьдесят один процент. Все равно что монетку подкинуть, и, по моему мнению, так рисковать не стоит. Человек не должен умирать раньше своей собаки.

— Это что, древнеегипетская поговорка или наставление старого психотерапевта? — интересуется Джойс. — Или вы только что это придумали?

Ибрагим снова чокается с Джойс бокалом, давая понять, что с мудростями еще не закончил.

— Умирать надо раньше детей, потому что их мы научили жить без нас. Но нельзя умирать раньше собаки. Ее мы учим жить с нами.

— Ну спасибо, Ибрагим, вы дали мне пищу для размышлений, — говорит Джойс. — Хотя звучит это все несколько бездушно. Как тебе кажется, Элизабет?

Элизабет ее слышит, но мысленно она все еще едет в белом фургоне с трупом и усатым доктором. Это не единственный подобный случай в карьере Элизабет, однако достаточно необычный, чтобы запомниться: всякий, кто знал Маркуса Кармайкла, с этим согласился бы.

— А ты сломай систему Ибрагима, — советует она. — Возьми старую собаку.

И вот опять Кармайкл, столько лет спустя. Что ему надо? Дружеская беседа? Уютный вечер воспоминаний у зажженного камина? Кто знает.

Счет подает новая официантка. Зовут ее Поппи, на запястье у нее вытатуирована маргаритка. Поппи работает в ресторане уже две недели, но пока показывает не лучшие результаты.

— Вы принесли нам счет двенадцатого стола, Поппи, — замечает Рон.

Поппи кивает:

— Ой, да… вот я дурочка… А это какой?

— Пятнадцатый, — отвечает Рон. — Это можно узнать по большому номеру «пятнадцать» на свече.

— Извините, — смущается Поппи. — Всего-то и нужно запомнить, что гости будут есть, принести им заказы, и еще номера… Рано или поздно я с этим разберусь.