Что ее загрызли. Да, загрызли. Около четырех часов утра. Отпечатки зубов не очень четкие. Нужно очистить раны. Но он говорит, что все равно эти следы будут не так хорошо видны, как, например, на глине. Но это и так понятно, правда?
Камилла кивнула.
– Полуночник все еще там?
– Все боятся, как бы он не превратился в мумию.
– Можно попросить психолога зайти к нему.
Полицейский только покачал головой.
– Бесполезно, – грустно проговорил он. – Полуночник – слишком крепкий орешек. Ему вся эта психология – как слону дробина.
– Ладно, – вздохнула Камилла. – Не могли бы вы мне сказать, как вас зовут?
– Лемирай. Жюстен Лемирай.
– Спасибо вам.
Камилла медленно повернулась и стала спускаться по каменистой дороге. Руки ее безвольно висели вдоль тела, словно у нее не было сил их поднять. Она подошла к мотоциклу, надела шлем.
– Я где‑то оставила банку, – растерянно пробормотала она.
– Мне кажется, это не так важно, – произнес Лоуренс.
Камилла согласно кивнула, уселась на сиденье и крепко обхватила Лоуренса обеими руками.
X
Лоуренс остановил мотоцикл у самого дома и спокойно ждал, пока Камилла слезет с сиденья.
– Ты не зайдешь? – спросила она. – Я бы кофе сварила.
Лоуренс отрицательно покачал головой. Руки его все так же сжимали руль.
– Ты прямо сейчас возвращаешься в горы? Хочешь найти этого мерзкого волка?
Лоуренс помедлил, снял каску и встряхнул головой.
– Я к Массару еду, – нехотя сообщил он.
– К Массару? Так рано?
– Уже девять, – сказал Лоуренс, посмотрев на часы.
– Не понимаю. – Камилла явно была озадачена. – Что тебе нужно от этого типа?
Лоуренс досадливо поморщился.
– А я не понимаю, как волк мог напасть, – заявил он.
– Тем не менее он это сделал.
– Волки боятся людей, – продолжал Лоуренс – Они стараются не сталкиваться с ними один на один.
– Наверное, ты прав. Но этот‑то напал.
– Сюзанна – женщина крупная, сильная, горластая. Характер у нее решительный, да к тому же у нее было ружье. Она бы загнала волка в угол.
– Лоуренс, но ведь она так и сделала. Она его и загнала. Всем известно, что волк, оказавшись в таком положении, атакует.
– Это мне и не дает покоя. Толстуха знала, что она может себе позволить, а что – нет. Вряд ли стала бы рисковать и загонять волка в угол. Обошла бы его, просунула ружье снаружи в окошко и выстрелила. Вот что она бы сделала. Но войти в овчарню, загнать зверя в угол – господи, да я представить себе этого не могу!
Камилла насупилась:
– Может, объяснишь, что ты имеешь в виду?
– Пока не хочу. Ни в чем не уверен.
– И все‑таки объясни! – настаивала Камилла.
– Bullshit. Сюзанна выдвинула обвинение против Массара, и теперь она мертва. Может, она к нему сходила и вывалила всю эту чушь про оборотней? Она ведь ничего не боялась.
– Ну а дальше что? Массар – не оборотень. Что он, по‑твоему, стал бы делать? Думаю, просто посмеялся бы.
– Совсем не обязательно.
– У Массара и так плохая репутация, дети к нему и близко не подходят. Разве от обвинений Сюзанны что‑нибудь изменилось бы? О нем уже достаточно всего говорят: он безволосый, импотент, педераст, чокнутый и бог знает что еще. А теперь еще и оборотень – и что с того? По‑моему, он и не такое переживет.
– God. |