|
Одного из врачей вскоре вызвали к телефону, и после разговора он забрал из гардероба свой чемоданчик и ушел, извинившись перед спутниками. Скульптор Маки с аппетитом ужинал в одиночестве и вопреки правилам хорошего тона. В половине девятого появился темноволосый юноша болезненного вида и поздоровался с Маки за руку. Но сел он не за его столик, а устроился на диванчике, разложив перед собой какой-то текст, напечатанный на ротапринте. - Это Драмен... - объявил Боб. - У него привычка работать во время еды. Это его последний сценарий, который пришлось переделывать три или четыре раза. Большинство посетителей были знакомы между собой, по крайней мере с виду, и приветствовали друг друга легкими поклонами. Мегрэ обернулся и увидел Карю. И, разумеется, Нору, которую трудно было не заметить. В этот вечер она была одета не в парчовые брюки, как в прошлый раз, а в прозрачное облегающее платье, настолько, прозрачное и облегающее, что казалась обнаженной. На отбеленном, словно у Пьеро, лице выделялись только угольно-черные глаза и веки, покрытые переливающимися на свету блестками. В ее взгляде, манере держаться, во всем ее облике было что-то потустороннее: это впечатление особенно усиливалось жизненной силой и здоровьем, которые излучал всегда улыбающийся Карю. Пока Нора шла за Бобом к столику, Карю пожимал руки Маки, Драмену, врачу и его двум дамам. Когда наконец он добрался до места, Боб наклонился к нему и произнес несколько слов. Взгляд продюсера искал Мегрэ и с любопытством на нем задержался. Можно было предположить, что он встанет, чтобы пожать руку и комиссару, но он принялся изучать меню, которое ему услужливо вручили, и обсуждать его с Норой. Когда Боб подошел к Мегрэ, тот спросил: - Я полагал, что компания собирается за одним столиком? - Бывает... Но иногда каждый остается в своем углу, а потом вместе пьют кофе. Случается, сразу садятся за один стол. Клиенты чувствуют себя здесь как дома. У нас почти нет случайных посетителей, да мы в них и не заинтересованы. - Все уже знают о случившемся? - Надо думать, прочли в газетах или слышали по радио. - Что говорят? - Ничего... Им, должно быть, не по себе. Что вы возьмете после ухи? Жена советует жаркое из баранины. - Жаркое? Как ты смотришь, Лапуэнт? Лапуэнт кивнул. - И графинчик бордо? Сквозь занавески видны были огни бульвара и спешащие или прогуливающиеся прохожие. Иногда останавливалась, чтобы обменяться влюбленным взглядом или поцелуем, обнявшаяся парочка. Драмен не отрывался от рукописи, иногда доставал из кармана карандаш и делал какие-то пометки. Только его одного, казалось, не трогало присутствие полицейских. Он был одет в темный костюм, и его можно было принять за банковского служащего. - Карю колебался, подойти ли ему ко мне, - сказал Мегрэ Лапуэнту, рассматривая продюсера и его спутницу. - Не знаю, что там Нора ему советует взглядом, не разжимая губ, но он явно не согласен. Комиссар представил, как раньше Франсуа Рикен и Софи входили сюда, искали глазами друзей и ждали, пригласят их за какой-нибудь столик или им придется ужинать в углу вдвоем. Не были ли они похожи на бедных родственников? - Вы хотите их расспросить, шеф? - Не сейчас. После обеда. Было очень душно. Врач, которого вызывали к больному, уже вернулся, и по выражению его лица можно было догадаться, что напрасно его побеспокоили. |
