Вскоре Рэгги удалось приноровиться к аллюру лошади и несколько расслабиться: Коуди, к счастью, держался от них на приличном расстоянии. К тому же он взял на себя обязанности привратника — соскочил с коня, открыл ворота, разделяющие пастбища, и снова закрыл, когда все проехали. Рэгги всем своим существом ощущала каждое его движение, но ни разу не взглянула в его сторону.

Стеффи и Джимми оживленно болтали, время от времени вскрикивая — это очередной заяц, испуганный приближением лошадей, выскакивал из кустов и нырял в высокую траву прямо перед ними. Коуди бдительно всех охранял: отделялся иногда от компании и пробивал дорогу сквозь пасущиеся стада; потом опять безмолвно приближался. Проскакав минут пятнадцать, всадники достигли северного пастбища: новое стадо коров спокойно паслось — животные лениво жевали траву или дремали в тени виргинских раскидистых дубов, отгоняя хвостами мух. Когда проезжали через стадо, Коуди, державшийся впереди кавалькады, вдруг резко остановился и предупреждающе поднял руку. Рэгги огляделась, пытаясь понять причину внезапной остановки, и раздраженно спросила:

— В чем дело?

Коуди указал вперед — туда, где низко в небе кружили грифы:

— Кто-то умер или умирает! — Несколько мгновений он неотрывно следил за птицами. — Там, впереди, овраг. Я проверю. А ты с детьми побудь здесь.

Рэгги, нахмурившись, смотрела ему вслед — не привыкла она получать приказания от кого бы то ни было, а уж тем более от Коуди.

— Оставайтесь здесь, ребята, — распорядилась она. — А я поеду с Коуди. — И, пустив лошадь рысью, последовала за ним.

Коуди внезапно остановился, встал в стременах и прислушался. Рэгги подъехала к нему. Из высокой травы до них донеслось тихое мычание — корова… Тревожно взглянув друг на друга, они пустили лошадей галопом, быстро покрыв расстояние, отделяющее их от оврага. Приблизившись к краю оврага, остановились и посмотрели вниз. Там, на дне, лежала на траве корова и с отчаянием смотрела на двух людей, глядящих на нее сверху.

— Что это с ней? — Рэгги тоже почувствовала неладное.

— Кажется, она телится.

— А разве коровы телятся не весной? — удивилась Рэгги.

— В календарь, видно, забыла посмотреть, — сухо проговорил Коуди, соскочил с коня и передал ей поводья. — Спущусь, посмотрю поближе.

Она наблюдала сверху, как Коуди заскользил по крутому склону оврага. Оказавшись на дне, он замедлил шаг и легкой поступью приблизился к корове; футах в десяти от нее присел на корточки и с первого взгляда понял — да, телится. Кончики крошечных копыт уже торчали из-под хвоста коровы; даже не подходя ближе, он мог бы утверждать, что теленок идет ножками и пробивается наружу трудно — без посторонней помощи и корова и теленок погибнут. Коуди, вздохнув, поднялся и, заслонив рукой глаза, посмотрел вверх, на Рэгги.

— В чем дело? — спросила она, увидев озабоченное выражение его лица.

— Теленок идет трудно. Придется его потянуть.

Рэгги судорожно глотнула и уставилась на страдающую роженицу. Она раньше видела, как вытягивают телят, и была вовсе не уверена, что жаждет стать свидетельницей этого процесса еще раз.

— Хочешь, чтобы я тебе помогла?

Несмотря на несомненный трагизм ситуации, Коуди невольно фыркнул смешливо: Рэгги не горит желанием стать акушеркой, это уж точно. Она всегда трусила, когда ей приходилось присутствовать при отеле.

— Нет. Мне нужен только грузовик Харли: там у него в кузове шнур и ветеринарная сумка. — Он поежился, посмотрел на корову, потом снова на Рэгги. — Может, ты отвезешь детей домой и приведешь мне грузовик? А я пока останусь с коровой, постараюсь помочь.