Скакке поднялся в лифте на верхний этаж и по очереди позвонил в три двери. Никто к нему не вышел, и он записал три фамилии в свой список для последующего визита. Потом опустился этажом ниже.

Первую дверь открыла женщина с крашенными хной волосами и в очках с зелеными стеклами. Волосы у корней были седыми, и выглядела она лет на шестьдесят. Скакке пришлось объяснять ей дважды, прежде чем она поняла, что ему нужно.

– О да, – сказала она. – Я сдаю одну комнату. Вернее, раньше сдавала. Так вы говорите, иностранец? В начале марта? Дайте подумать. Да, кажется, как раз в начале марта у меня жил один француз. Хотя, возможно, он был араб? Я уже точно не помню.

Скакке насторожился.

– Араб? – переспросил он. – А на каком языке он разговаривал?

– На шведском, естественно, причем плохо, хотя понять его было можно.

– Не могли бы вы точно вспомнить, когда он здесь жил?

Перед тем как позвонить. Скакке не посмотрел на табличку с именем на двери. Он слегка повернул голову, сделав вид, что ему нужно высморкаться, и взглянул на табличку над почтовым ящиком. В этот момент женщина распахнула дверь, так что он успел разобрать лишь фамилию – Борг.

– Входите, – пригласила она.

Он вошел в прихожую и закрыл за собой дверь. Рыжеволосая хозяйка провела его в комнату и усадила на голубой плюшевый диван у окна. Потом она подошла к письменному столу, выдвинула ящик и достала расчетную книжку в красно‑коричневой обложке.

– Сейчас я посмотрю, когда это было, – сказала она, листая книжку. – Я всегда выписываю счет, а этот мужчина снимал у меня комнату последним, так что это легко можно выяснить… ну вот, нашла. Четвертого марта он уплатил за неделю вперед. Однако довольно странно: он уехал раньше, через четыре дня. То есть, восьмого. Вернуть деньги за оставшиеся три дня он не требовал.

Она взяла книжку и села за стол перед диваном.

– Он казался мне забавным. А зачем он вам нужен? Что он сделал?

– Мы разыскиваем человека, который может оказать нам помощь в расследовании, – сказал Скакке. – Как его звали?

– Альфонсе Ласале.

– Она произнесла немые «е» в словах Альфонс и Ласаль, и Скакке сделал вывод, что она не особенно сильна в разговорном французском. Впрочем, он тоже.

– Как получилось, что вы сдали комнату именно ему? – спросил Скакке.

– Как это получилось? Ну, я ведь вам уже сказала, что сдавала одну из комнат. Я делала это до того, как мой муж заболел и вынужден был днем находиться дома. Он не хотел, чтобы в квартире были посторонние, и я обратилась в агентство с просьбой временно вычеркнуть нас из их списка.

– Так значит, жильцов вам присылало агентство? Как оно называется?

– Агентство «Свеа». Оно находится на Свеавеген. Они присылают мне жильцов с 1962 года, когда мы вселились в эту квартиру.

Скакке вынул блокнот и авторучку. Женщина с любопытством смотрела, как он пишет.

– Как он выглядел? – спросил он, держа ручку наготове.

Женщина устремила взгляд в потолок.

– Ну, как вам сказать. Он был похож на жителя Средиземноморья. Невысокий, со смуглой кожей и густыми черными волосами, которые почти полностью закрывали лоб и виски. Ненамного выше меня, а у меня рост 165 сантиметров. Довольно длинный нос, слегка крючковатый, и совершенно прямые черные брови. Плотный, но не толстый.

– Как вы думаете, сколько ему было лет?

– Ну, лет тридцать пять или около того.