А тут еще в руке у лейтенанта Геннадий увидел пистолет.

– Вы чего, мужики?! – спросил он дрогнувшим голосом, и взгляд его заметался.

Он сейчас был похож на приговоренного к смертной казни, который хотя и помнил о вынесенном ему приговоре даже во сне, и ожидал казни ежесекундно, а все надеялся на то, что не сегодня, не сейчас. Но вдруг явились палачи, и в мгновение наивные надежды на спасение рассыпались в прах.

– Задерживаем тебя, – сообщил капитан. – Официально.

– За что?!

– Мужик, которому ты подбил глаз, пришел и написал заявление. Обязаны отреагировать.

– Он же первый начал!

– Разберемся, – трафаретно ответил капитан. И впору было ужаснуться, потому что за равнодушием этого служаки угадывалась неприглядная картина происходящего: завертелись, заскрипели колесики государственной машины, и с каждым оборотом шестеренок все меньше оставалось надежды на спасение.

– А женщина где?! – неприятно удивился лейтенант, шныряя по углам лучом фонаря.

– Поссорились мы с ней, – поспешно сообщил Геннадий.

– Ну и чего? – метнулся лейтенант к окну, которое, как он с запозданием обнаружил, было распахнуто.

– Ну и сбежала, – в тон лейтенанту ответил Геннадий. – Ушла, в смысле. Вылезла в окно. Тут она где-то. Куда пойдет в ночи?

– Ладно, – сказал капитан. – Отыщется.

Он понимал, какую птицу поймал. За этого красавца начальство простит сбежавшую бабу. Да и куда ей тут, действительно, бежать? Как рассветет – объявится.

– В общем, теперь бы тебе, паря, свое положение не ухудшить, – сказал капитан наставительно. – Потому рекомендую: веди себя прилично, не козли. Может, все еще и обойдется. Колюня этот, который заявление на тебя написал, к утру проспится, а там всяко может быть. Если он пустой, без денег, а у него сушняк, тут, можно сказать, тебе и карты в руки. Дашь ему сотнягу, он заявление и заберет. Еще добавишь, он тебе и вовсе отпишет собственной рукой, что претензий не имеет.

Он опутывал Геннадия словесами, буквально гипнотизировал, лишал воли; и когда задержанный проникся, капитан манящим голосом гипнотизера произнес:

– Иди ко мне!

Звякнул чем-то в темноте, но даже этот звук не насторожил «Геннадия». Поднялся и приблизился. Капитан потянул к себе задержанного за «браслеты», снова чем-то звякнул, и только теперь Геннадий обнаружил, что второй парой наручников надежно пристегнут к металлической скобе, торчащей из стены.

– Это зачем?! – всполошился Геннадий.

– Не ждать же мне, пока ты дашь деру, – сказал капитан. – Подруга твоя сбежала, да если еще и ты…

– Я не сбегу! – клятвенно пообещал Геннадий, но клятва его прозвучала до неприличия неискренне, потому что в это самое мгновение он понял, что оплошал, когда не полез в окно вслед за Клавой.

Надо было драпать. Черт с ними, с паспортами, которые оставались у ментов. А он тогда еще надеялся, что обойдется…

И только он об этом подумал, жизнь его догадку тотчас подтвердила.

– Смотрите! – позвал коллегу лейтенант.

Луч фонаря высветил женскую заколку, торчащую из оплавленной розетки.

Теперь уже сомнений не оставалось. Какая там семейная ссора!

– Все понятно, – сказал капитан. – Побег!

* * *

Пока лейтенант возился с пробками, восстанавливая освещение, капитан успел осмыслить произошедшее.

В район, понятное дело, доложить надо немедленно. Что сами тут на месте, мол, разобрались, даже без проверки по учетам. Похоже, что задержан находящийся в розыске убийца. С ним женщина была, но сбежала. В подробности пока не вдаваться. Может, и хорошо, что сбежала.