Карстен Есперсен затих. Гунарстранна и Фрёлик переглянулись. Есперсен покусывал нижнюю губу и о чем-то размышлял. Судя по его виду, продолжать он не собирался.

Молчание нарушил Гунарстранна. Он негромко покашлял, и Есперсен сразу встрепенулся.

— Где были вы? — повторил инспектор, глядя ему прямо в глаза.

— Дома. Ингрид ведь не первый раз вот так будила нас среди ночи. Сюзанна заранее предположила: Ингрид потребует, чтобы я к ней приехал. Ингрид… немного нервная, и потом, она всегда ужасно боялась, как бы чего не случилось с моим отцом.

— Вы слышали телефонный звонок?

— Нет. Я спал.

— Значит, вы не обсуждали звонок Ингрид тогда же… ночью?

— Да… то есть нет. Сюзанна мне рассказала сегодня рано утром.

— А разве вашу жену не встревожили слова Ингрид? Почему она сразу решила, что страхи Ингрид беспочвенны?

— Н-ну… понимаете… Ингрид… Одним словом, иногда она бывает истеричной.

Гунарстранна кивнул.

— Вы не знаете, не угрожал ли кто-то в последнее время вашему отцу?

— Нет, то есть…

— Что?

Есперсен положил обе ладони на столешницу.

— Понимаете, речь пойдет о деле довольно деликатном… — начал он.

Гунарстранна вежливо кивнул.

— Есть один человек… он работал на складе в Энсьё. Его зовут Юнни, и он служит у нас, сколько я себя помню.

— Юнни — а дальше?

— Его зовут Юнни Стокмо. Так вот, несколько недель назад между ним и отцом что-то случилось. Не знаю, что именно. Но в результате отец вынужден был уволить его.

— Он получил компенсацию?

— Юнни пришлось уйти в тот же день, хотя он проработал… много лет.

— Значит, они повздорили сравнительно недавно?

— Понятия не имею. Ни отец, ни Юнни ничего не желали рассказывать. Но, насколько я понял, ссора произошла из-за чего-то очень серьезного… и очень личного. Иначе я бы знал, в чем дело.

— Стокмо приходил к вам, жаловался?

— Нет.

После довольно долгой паузы Есперсен продолжал:

— Вот почему я подумал, что разногласия… что ссора была личным делом, касалась только их двоих. Иначе отец непременно поделился бы со мной.

— Может быть, Стокмо угрожал вашему отцу?

— Об угрозах мне ничего не известно. Я только знаю, что вчера вечером Юнни дожидался отца на улице, у нашего дома.

— Когда это было?

— Он пришел за полчаса до того, как отец вернулся домой, а вернулся он в семь.

Гунарстранна медленно кивнул, словно самому себе.

— В семь вечера? — уточнил Фрёлик, хватая ручку.

— Может быть, чуть позже, около четверти восьмого.

— На что Стокмо живет сейчас? — спросил Гунарстранна.

— Не знаю… У него есть сын, у которого в Турсхове нечто вроде мастерской. Может быть, он там и работает.

Снова наступило молчание. Франк Фрёлик откашлялся и полистал записи.

— Вы говорите, — начал он, — что вчера ваш отец пригласил гостей. Кого именно?

— Никакого приема не было. Обычный ужин. Пригласили нас, то есть меня, мою жену и детей.

— Сколько времени вы здесь пробыли?

— Мы сели за стол около семи. Отец приехал позже, где-то в четверть восьмого. Домой мы поехали часов в одиннадцать.

— Где он был до семи?

— В Энсьё, в конторе.

— Вы уверены?

— Да, он редко бывал где-то еще.