– Думаете? – усомнился вошедший следом Нурейтдинов.

Ткачева, судя по сдавленному возгласу, тоже не удержалась и заглянула, но моментально отпрянула и отошла подальше.

– А какие тут могут быть варианты? – удивился Соболев. – Было же заперто изнутри…

– Да, но посмотрите вокруг, – предложил Нурейтдинов, обводя помещение своим фонарем. – Здесь же не на что встать, а висит он высоко. Так как он там оказался?

Соболев тоже оглянулся, убедился в правоте консультанта и сумел только выругаться в ответ.

Чертовщина снова начиналась.

Глава 8

1 февраля 2017 года, 17:25

Под потолком в петле висел человек в черном балахоне, уже несколько месяцев навязчиво преследовавший ее в кошмарах. Юля была почти уверена, что видела его, но длилось это всего пару секунд. Стоило охнуть, отшатнуться и на мгновение зажмуриться, как видение исчезло. Вместо загадочного незнакомца из страшных снов, от которого всегда веяло опасностью, в петле оказался обычный человек.

Пока капитан Соболев и пожилой мужчина со сложным именем обсуждали, самоубийца перед ними или нет, на плечо Юли легла рука Влада.

– Не смотри, лучше отойди, – мягко посоветовал он.

Каждый раз, когда он вел себя так, словно все прекрасно видит, у Юли по спине бежали мурашки. Порой Влад замечал даже больше, чем зрячие люди. Вот и сейчас он откуда-то точно знал, что именно скрывалось в комнате за черной дверью и какое впечатление это произвело на Юлю.

Впрочем, если задуматься, никакого чуда в этом не было. Он слышал ее испуганный вздох и разговор полицейского с приглашенным экспертом, об остальном не трудно догадаться. Конечно, Влад не мог знать, что именно ей померещилось, но было вполне естественно предположить, что ее напугал вид самого повешенного.

Юля не стала ничего объяснять и уточнять. Смотреть на мертвеца – кем бы он ни был и как бы ни выглядел – ей действительно не хотелось, а от удушливого мерзкого запаха, заполнившего небольшое помещение и смешавшегося с застарелым запахом гари, кружилась голова и слегка подташнивало. Поэтому она послушно поспешила отойти подальше и от повешенного, и от черной двери.

Влад перекинулся парой фраз с Соболевым. Юля слышала их голоса, и слова, казалось, тоже звучали довольно отчетливо, но их смысл почему-то не желал восприниматься. Даже стоя далеко и глядя в противоположную сторону, осторожно вдыхая ртом, чтобы снова не учуять запах смерти, она все равно видела перед глазами слегка раскачивающееся в петле тело.

«Оно не может раскачиваться, – возразила рациональная часть сознания. – Он висит там уже какое-то время, с чего ему качаться?»

И тем не менее память – или просто воображение? – услужливо подсовывало вполне конкретный образ: черный балахон, скрывающий капюшоном лицо, а складками ткани – фигуру, руки, безвольно повисшие вдоль тела, и черные сапоги с комьями засохшей грязи на подошвах, едва заметно скользящие в воздухе из стороны в сторону подобно маятнику. Юле даже казалось, что она слышит тихий скрип веревки.

Она обернулась, снова бросила неуверенный взгляд на дверь, рядом с которой так и остались Влад и Игорь. Соболев стоял в паре шагов от них и говорил по телефону. Пожилой эксперт предпочел держаться от помещения с трупом подальше. Не так далеко, как она, но на большем расстоянии, чем все остальные.

В полумраке, развеиваемом лишь светом трех фонариков, повешенного с места Юли видно не было, а возвращаться, чтобы посмотреть еще раз, качается он или нет, она не стала. Обойдется как-нибудь без этого знания.

Через какое-то время в здании заброшенной фабрики стало гораздо многолюднее, шумнее и светлее: приехали коллеги Соболева, установили освещение, чтобы еще один эксперт, на этот раз судебно-медицинский, мог осмотреть тело и сделать фотографии.