Последовала пауза. Было ужасно жарко.

– Может, вы искупаетесь со мной в реке, – предложил Лизандер. – Одному не хотелось бы.

Загрязнение, – проворчала Рэчел.

– Ну тогда поужинаем.

О, Господи, – Рэчел схватилась за голову. – Белые булочки – самое худшее, что вы могли им предложить. И потом, неужели вы не понимаете, что бургеры делают из самого плохого мяса животных?

Лизандер задумчиво посмотрел на нее. Он удержался от ошибки, не сказав, почему от нее ушел Борис. Затем перевел взгляд на Ваню и Машу. Они выглядели, как дети из кинохроники, таких можно увидеть и на фотографиях рядом с воронками и грязными руинами, оставшиеся без крова именно потому, что война шла из-за их домов.

– У нас много яиц, – ласково сказал он. – Ваша мама приготовит вам что-нибудь на ужин, а мы поиграем с Джеком в футбол, а потом покатаемся на Артуре.

Это предложение имело огромный успех. Джек мог часами не выпускать мяч, а Артур любил детей. И когда они перед ужином пошли мыть руки, то завизжали и захохотали.

– Рэчел, Рэчел, иди посмотри, какой ужас. Ворвавшись в туалет, Рэчел увидела там художества Лизандера. Напившись на празднике, он красной краской нарисовал мужские органы и обнаженную женщину с чудовищной грудью и злыми глазами и затем подписал огромными буквами: «Я ЛЮБЛЮ ДЖОРДЖУ».

– О Господи, я и забыл об этом! Лизандер пытался не рассмеяться.

– Ты не только разрушаешь озоновый слой, что способствует глобальному потеплению, – бушевала Рэчел, – но еще и добавляешь токсичных веществ в окружающую среду.

«А ты готовишь самую плохую яичницу-болтунью, – хотелось сказать Лизандеру, после того как он вылил полбутылки кетчупа в безвкусную массу. – И если бы не соль, то ею можно было бы заклеивать раны у людей».

Салат из одуванчиков был еще отвратительнее. Спасением было пить сколько можно, и после двух стаканов даже Рэчел немного смягчилась и позволила детям посмотреть «Утенка Дональда» по телевизору.

– Своей ненормальностью я похож на Дональда, – признался Лизандер Рэчел, ведя машину. – В детстве никто не мог понять моей речи, как и его.

Но Рэчел рассматривала «Валгаллу».

– А-а, поместье этого выродка Раннальдини. Он был одним из тех, кто разрушил наш брак, поощряя Бориса на интрижки. Благодаря ему Борис познакомился с Хлоей.

– А как она относится к детям?

– Хлоя? Ну, они ее обожают. И это неудивительно. Пичкает их сладостями, вкусной пищей и всегда дарит игрушки, когда дети навещают их с Борисом. Ну и как же в таких условиях не расти потребителями? Она даже позволяет им смотреть телевизор весь день.

– Да они и так миленькие.

– Я знаю.

Чтобы отвлечь Рэчел от того, что и Джек и Мегги забрались на колени к детям, Лизандер стал показывать ей красивые окрестности. Солнце садилось. В воздухе стоял запах табачных плантаций. Скотина воевала с крапивой. В лесу кричали совы. Не отваживаясь попрыскать аэрозолью от москитов, Лизандер закурил сигарету. После продолжительной паузы Рэчел заикнулась:

– Извини меня. Весь вечер вела себя как дура. Я ведь доставала и доставала Бориса, чтобы он помог деньгами. И сегодня утром пришел чек, подписанный Хлоей. Это так унизительно, но у меня не хватило мужества его разорвать.

Лизандер был потрясен:

– Бедняжка. Я дам тебе денег, вернешь потом. У меня на данный момент финансовых проблем нет.

Но Рэчел была слишком горда.

– Я преподаю, да и Гермиона иногда платит.