— Сейчас перекроем все дороги, — с полуслова понял его Левицкий. — Посылаю к вам проводника с собакой. Выезжаю и сам.

Собаку пришлось везти из Дрогобыча. И полковник приехал одновременно с крытой милицейской машиной. Овчарка сразу же взяла след, покружила возле калитки и повела к Бориславскому шоссе. Машина с Кирилюком и еще тремя вооруженными работниками госбезопасности пошла за ней.

Левицкий остался возле усадьбы Чмыря. Один из оперативников перелез через забор, поднял щеколду. Левицкий пошел по дорожке к дому.

Чмырь стоял на веранде и смотрел, как приближается к крыльцу немолодой мужчина в штатском. Когда возвращался домой, почувствовал что–то подозрительное: несколько здоровенных лбов торчали на перекрестке под орехом, сосед–пенсионер прилип к калитке и с любопытством смотрел на Чмыря. Жена только успела сказать, что Сливинский удрал, захватив лишь желтый чемодан, как на улице послышался шум мотора, залаяла собака и теперь вот этот… Приближается медленно, неотступно, как само возмездие, в которое не верил, не хотел верить, но все же ждал. И вот дождался.

Когда Левицкий ступил на лестницу веранды, Чмырю хотелось бежать — все равно куда, в комнату, на чердак, лишь бы подальше от этого, который сейчас скажет… Знал, что́ он скажет, и знал, что бежать некуда. Стало трудно дышать, колени почему–то подогнулись, поискал рукой, на что опереться, не нашел и упал под ноги человеку, который поднялся на веранду.

Левицкий хотел поддержать его, но не успел.

— Врача! — крикнул полковник сотруднику, стоявшему у калитки.

Врач пощупал пульс Чмыря.

— Тут уж никто не поможет, — сказал он. — Прекрасная смерть — упал, и нет…

— И нет еще одного свидетеля, — пробурчал полковник. — Или преступника…

В комнате сидела на кровати толстая женщина.

— Вы супруга Мирона Юлиановича Чмыря? — спросил полковник.

Женщина не отвечала, только смотрела полными ужаса глазами. Левицкий повторил вопрос — лишь тогда кивнула.

— Вот ордер на обыск, — подал ей бумагу. Приказал сотруднику: — Пригласите понятых.

Понятые — соседи Чмыря — поднялись на веранду, с любопытством заглядывали в комнату. Жена Чмыря сидела неподвижно, не сводя глаз с полковника. Тот принялся расспрашивать:

— Жил у вас в последнее время Модест Сливинский?

— Пан Модест… фамилию мне не говорил.

— Где он?

— Только что ушел…

— С вещами?

— Взял только чемодан. Саквояж остался вон там, — показала на дверь кладовки.

— Проверьте… — приказал полковник оперативникам. Спросил у хозяйки: — Кто был со Сливинским?

Женщина несколько секунд молчала — обдумывала ответ.

— Жена.

— Фамилия?

— Не знаю. Называли Ядзей.

— Где она?

Женщина пожала плечами, отвела глаза:

— Уехала куда–то.

— Когда?

— Три дня назад.

Теперь отвечала быстро. Вдруг уголки губ у нее опустились, и она нервно задвигалась на кровати. На пороге кладовки стоял оперативник с саквояжем и черным чемоданом. Положил их на стол. Полковник откинул крышку чемодана. Платья, ночные рубашки, чулки и другие предметы дамского туалета… Искоса посмотрел на жену Чмыря — такое платье вряд ли полезет на нее.

— Ядзины вещи? — спросил он.

Женщина отодвинулась на край кровати.

— Впервые вижу, — ответила уверенно, но полковник понял, что лжет.