Смейся, смейся — ты хихикаешь, а Сёма в больнице лежит. Ничего, скоро это недоразумение будет исправлено.

Пока Саня размышлял что делать дальше, подъехала шестёрка «Жигули». Завидев тачку, Пельмень спрятался за деревом. Из машины вывалилось сразу пять лбов — тоже цыган.

Вот и мужики, собственно… Разных возрастов. В том числе один из них года на два всего старше самого Васьки.

Шумные, пёстрые, как попугаи наряжены. С сумками — что прут непонятно. Возможно, что на стол.

Походу дядья Васьки.

Мужики пошумели у калитки, зашли.

Пельмень с ноги на ногу переступил. Вышел из-за дерева. Раскинув мозгами, отверг мысль постучаться и пригласить Цыгана переговорить один на один. Че говорить — как Сёму у бати спрашивал: а Вася выйдет?

Нет, конечно — палевно.

Может подождать немного и шанс выманить Ваську из дома подвернётся?

Саня решил набраться терпения. Прильнул к щели забора глазом, продолжил наблюдать за тем, что происходило внутри.

А Васька как раз решил проколотить понты перед своими дядьями и кинул своим ножичком в курочку, собравшуюся клюнуть кожуру семечки.

Попасть не попал правда, но тут же получил отцовского леща и порцию отборного мата — вперемешку на цыганском и русском одновременно.

Пельмень довольно улыбнулся, видя через щель в заборе, как один из дядьев, мужик лет тридцати, взял незадачливого племянничка за ухо и поднял и кресла.

— Я тебе покидаю, паршивец!

— Алмас, скажи ему чтоб за пивом сходил! Вам пить нечего! — сказала одна из баб, мимо пробегая — к столу.

— Слышал? — спросил у Васьки его дядя Алмас.

Саня приметил, что денег Ваське никто не спешил давать. Действовали тут по заветам Игоря Борисыча. Но судя по тому, что Васька рубли просить не стал, они у него присутствовали. Что не удивительно, учитывая интенсивность с которой шпана во главе с Васькой прощупывает карманы простых пацанов. Даже любопытно — сколько бедолаг и лошков попались на одну и ту же удочку? И оказались в итоге поставлены на счётчик.

Единственное, что Васька было хотел свой ножечек поднять, с собой прихватить, но получил ещё одного леща от дяди Алмаса. Вместо ножичка ему вручили авоську и пустые бутылки, в которые следовало пиво набрать — посылали за розливным.

Васька, среди дядьев отличавшийся куда меньшей прытью, чем на улице, поплёлся к забору.

Калитка открылась.

Противно так скрипнула.

На небольшой улочке показался Васька Цыган с авоськой в обнимку. Унылый такой — разом подевалась вся молодецкая удаль. Интересно, как бы отреагировали его пацаны, увидь, что их вожака вот так дядья пинают…

Стемнело.

Поэтому Пельменя, стоявшего у одного из деревьев, привалившись плечом к стволу, Васька не приметил.

— Дядя Алмас, дядя Алмас, — Васька зло плюнул себе под ноги. — Ниче, скоро я стану главный. Там посмотрим, кто за пивом будет бегать.

Сел на мотороллер и уже хотел его завести, как Пельмень, держа руки в карманах окликнул его:

— Чи-чи…

Цыган вздрогнул, обернулся и нахмурился.

— Ты, толстый? — немало изумился он.

— Подойди, — коротко бросил Саня, не имея желания вступать в диалог.

Цыган изменился в лице. Огляделся — улица совершенно пустая. Подуспокоился.

— Ты че? — процедил он.

Тотчас пощупал себя по карманам — хренас два, ножичек Цыган у креслица во дворе забыл. Потом покосился на калитку — свиснуть дядькам, один то качать не привык, а пацанов рядом нет.

Нехорошо получается.

И свистнул бы, но Саня демонстративно хрустнул шеей, возвращая к себе внимание.