Где-то в доме залаяла собака.
Арлисс положил на землю череп грифона, чтобы потянуться и показать, как ему было тяжело. Он едва успел снова поднять свою ношу, как кто-то спросил из-за двери:
— Да? В чем дело?
— Это дом Дамонакса, сына Полидора? — спросил, в свою очередь, Соклей.
— Да. Что вам надо?
Дверь все еще не открылась.
Соклей назвал свое имя и добавил:
— Я принес вещь, на которую твоему хозяину, возможно, будет интересно взглянуть.
— Подождите, — ответил человек по другую сторону двери.
Соклей принялся ждать, как и было велено. Ждал и Арлисс, всем видом своим излучая молчаливый упрек.
Прошло немного времени, и дверь широко распахнулась, насколько позволял штырь, вставленный в паз в полу и в косяке.
— Мой господин примет тебя, — доложил раб Дамонакса.
Судя по гортанному акценту и узкому смуглому лицу, он был, вероятно, персом.
— Он во дворе. Пойдемте со мной.
— Радуйся, Соклей, — сказал Дамонакс, когда привратник ввел во двор вновь прибывших.
Дамонакс был красивым мужчиной лет на десять старше Соклея, с волосами, уже начавшими редеть на висках.
— Что ты принес? — спросил он, указав на завернутый в ткань предмет в руках Арлисса.
Как и у Соклея, его дорийский родосский выговор имел налет аттического произношения; Дамонакс тоже несколько лет учился в афинском Лицее и вернулся в родной полис годом позже.
Словно фокусник, дающий представление на симпосии, Соклей сорвал квадратный кусок ткани.
— Вот! — сказал он. — Череп грифона!
— Настоящий? Ты шутишь! — Дамонакс встал со скамьи и подошел, чтобы взглянуть поближе. Он постучал по черепу ногтем указательного пальца. — Нет, клянусь египетской собакой, я вижу, ты не шутишь. Где, во имя неба, ты его раздобыл?
— В Кавне, — ответил Соклей и объяснил, как они с Менедемом наткнулись на эту диковинку. — Я принес его сюда, потому что ты тоже учился у Теофраста. Что ты думаешь об этом черепе?
— Хотел бы я, чтобы ты принес также и шкуру тигра, о которой упомянул, — печально сказал Дамонакс. — Если выяснится, что торговля может помочь человеку встретиться с такими чудесами, эллины, взирающие на торговлю сверху вниз, могут переменить свое мнение.
Большинство эллинов из высших классов и вправду сверху вниз смотрели на торговцев. Их идеалом была жизнь богатого землевладельца, когда всю работу выполняли рабы и надсмотрщик, предоставляя господину деньги и досуг, чтобы тот мог жить, как ему вздумается.
Дамонакс носил на пальцах два тяжелых золотых кольца; застежки его сандалий также были золотыми, а кожа была умащена пахнущим розами оливковым маслом. Воплощенный идеал.
Соклей, понимавший это и слегка завидовавший Дамонаксу, ответил:
— Благодарю, о почтеннейший.
— Спасибо, что позволил мне это увидеть. — Дамонакс указал на скамью, на которой только что сидел, и обратился к Арлиссу: — Положи-ка череп сюда, чтобы мы с твоим хозяином могли как следует его рассмотреть.
— С радостью, господин. — Кариец со вздохом облегчения положил череп.
Своему рабу Дамонакс велел:
— Принеси нам вина, Феллий, и оливок, или что там еще найдется на кухне.
Кивнув головой вверх-вниз, как делают варвары в знак согласия, перс поспешил прочь.
Дамонакс наклонился над черепом грифона и снова по нему постучал.
— Это больше похоже на камень, чем на кость, — заметил он.
— Я тоже обратил на это внимание, — ответил Соклей. |