Сэр Генри Моррис, уроженец Суффолка, был невысокого роста, телосложения грузного и плотного. На его круглом гладко выбритом лице морщинились подслеповатые зелено-карие глаза; внушительный нос с горбинкой торчал, будто клюв ястреба, над тонкими упрямыми губами. Вставал он всегда рано, стараясь покончить с делами до того, как беспощадный тропический зной вытеснит из отяжелевшей головы все мысли, кроме мечты об отдыхе у прохладного источника.

Когда лейтенант Мэтьюз вошел в кабинет, губернатор стоял у окна, закрытого прозрачной занавеской из муслина. На его рабочем столе лежали бухгалтерские книги и тетрадь писчей бумаги; рядом стоял письменный прибор. Из вазы, установленной между моделью парусника и глобусом, торчала тростниковая трубка, при помощи которой сэр Генри пил терпкий переброженный сок, извлекавшийся туземцами из ствола масличной пальмы.

— Мое почтение вашему превосходительству, — промолвил лейтенант глухим голосом.

— Что за корабль? — спросил губернатор, отворачиваясь от окна.

— «Провиденс», сэр.

— Отлично! Отправьте на берег караул, надо встретить капитана с почестями.

— Да, сэр.

Лейтенант сделал попытку выйти из кабинета, но сэр Генри жестом остановил его.

— Постойте, Мэтьюз… Когда проверите бумаги капитана, приведите его сюда. Я хочу поговорить с ним.

— Да, сэр.

Лейтенант ушел, а сэр Генри, сев за стол, дважды позвонил в колокольчик.

В стене, на которой был изображен морской бой и висели рапиры, открылась едва заметная дверь, и в кабинет вбежал негритенок лет двенадцати. На нем были короткие штаны в сине-белую полоску, красные шерстяные чулки и стоптанные башмаки с медными застежками.

— Слушаю, хозяин, — почтительно кланяясь, пролепетал он.

— Патрик, мисс Моррис уже встала?

— Да, хозяин.

— Чем она занята?

— Толстая Бетти заплетает ей волосы, хозяин.

— Передай, что я жду ее.

— Слушаюсь, хозяин.

Поклонившись, негритенок бесшумно исчез. Сэр Генри с задумчивым видом сунул в рот конец тростниковой трубки, сделал несколько глотков, потом окликнул часового и велел ему позвать Джозефа Крейтона и Сэмюэла Пула, купцов компании. Когда они вошли, губернатор приветствовал их и, усадив в плетеные кресла, стоявшие возле окна, сказал:

— Джентльмены, как вам известно, мой брат обещал прислать сюда корабль «Провиденс» с важными известиями из Лондона. Кажется, бог вознаградил нас за долготерпение. Корабль прибыл. Надеюсь, вы поддержите мое намерение просить капитана «Провиденса» задержатся у наших берегов хотя бы на месяц. Скоро из Кост-Касла должны прийти суда с большой партией рабов. А на море снова неспокойно. Пираты из Америки, опустошив Вест-Индию, теперь стаями устремляются через Атлантику в нашу сторону, и если мы не получим в свое распоряжение хотя бы одно патрульное судно, от нашей торговли вскоре ничего не останется, кроме убытков.

— Вот именно, сэр, — скорчил гримасу мистер Крейтон.

— Мы дадим понять капитану «Провиденса», что за свою службу он получит хорошее вознаграждение, — сказал мистер Пул, обмахиваясь платком. — Думаю, он не откажется от лишней сотни фунтов и поможет нам.

В этот момент послышалось легкое шуршание платья, и присутствующие повернули головы в сторону дверного проема. Из него выпорхнула изящная девушка. Это была Кэрол Моррис — единственная, а посему бесконечно любимая и обожаемая дочь губернатора Форт-Джорджа. Мать ее, женщина хрупкая и болезненная, умерла на Ямайке от тропической лихорадки, когда Кэрол исполнилось восемь лет. С тех пор отец никогда не расставался с дочерью и, куда бы не забрасывала его судьба — в Виргинию или на Барбадос, в Гамбию или на остров Генриетты, — всегда брал ее с собой.