- А я хочу иметь дом, - поделился Рафаэль.­ - Мне надоело жить в канализации.

- Я думаю, следует немножко подождать, - ­прервал их Донателло. - Если мы сложим все наши премии вместе, то получится довольно значи­тельная сумма. А если мы ее вложим в какое-ни­будь дело, то... каждый из нас сможет построить себе шикарную виллу, купить машину и еще много, много всего.

- Толково! - с восторгом воскликнул Леонардо. - Вот уж никогда не думал, что стану богатым.

- А действительно, - почесал затылок Рафаэль. - Мне эта мысль ни разу не приходила в голову.

- Погодите делить шкуру неубитого медведя, - ­этими словами Микеланджело как будто вылил на взбудораженных друзей целую ванну холодной воды. - Пока что вы не имеете ни цента. А все это... - он неопределенно махнул в сторону телевизора, - почему-то мне не очень нравится.

- Что ты имеешь в виду? - удивился Дона­телло.

- Просто у меня есть парочка вопросов, - Ми­келанджело был предельно серьезен.

- Каких? - удивился Рафаэль.

- Во-первых, - Микеланджело обвел всех недоверчивым взглядом, - мы только что смотрели но­вости шестого канала...

- Да,- не понимая куда клонит их друг, зака­чали головами черепашки.

- Тогда почему же на экране ни разу не пока­залась Эйприл О'Нил - самая популярная и талантливая журналистка из всех, кто делает эту про­грамму? Еще не было такого, чтобы без нее обо­шлась хотя бы одна передача. Вы согласны?

  Друзья помолчали. Им действительно не было что возразить.

- И второе, - Микеланджело выдержал па­узу, - еще вчера нам в спину стреляли из автома­тов, а сегодня присуждают орден Голубой ленты. Не слишком ли быстро? К чему такая спешка? Ведь Шредер, Бибок и Рокстеди еще даже не осуждены. А если строго следовать принципу презумпции не­виновности, то пока не состоялся суд над ними, никто не имеет права назвать их преступниками. А значит...

- Никто не имеет права награждать тех, кто их поймал, - закончил за друга Донателло.

- Нет, что ни говори, а вы странные ребята! ­- Леонардо округлил глаза и посмотрел на Микелан­джело и Донателло, как на сумасшедших. - То вы постоянно возмущаетесь, что никто никогда не оценит наших стараний, а когда, наконец вам дают то, о чем мы даже и мечтать не смели, вы усматри­ваете в этом какой-то подвох. Вместо благодарно­сти, вы начинаете выражать сомнения. В конце­ концов это просто некультурно...

- А стрелять в нас из автомата - это культур­но? - спросил у него Микеланджело.

- Но ведь мы не выполнили приказ полиции,­ - поддержал своего товарища Рафаэль.

- Что правда, то правда. Ведь мы должны были остаться на месте до того момента, как приехала бы полиция и во всем разобралась. И только тогда нас бы отпустили.

- В чем я уже начинаю сомневаться, - не со­гласился с ним Донателло.

- Я думаю, что не помешало бы спросить сове­та у нашего учителя, - произнес Микеланджело.­ - Как бы там ни было, но он один умнее всех нас вме­сте взятых.

  Ему само собой не стал никто возражать. Черепашки поднялись и обступили со всех сто­рон сидящего на коленях наставника.

- Учитель! - с уважением обратился к Сплин­теру Микеланджело. - Я думаю, вы слышали все, о чем тут говорилось до сих пор. Мы знаем, что лучше вас никто не сможет дать нам полезного со­вета.

  Однако глаза Сплинтера по-прежнему смотрели в пустоту и никак не реагировали на присутствую­щих. Минутой позже Сплинтер приоткрыл рот и произнес какие-то странные мелодичные слова.

  Черепашки прислушались, но разобрать что-ли­бо не смогли.

- Что он там говорит? - сосредоточенно вслу­шиваясь, спросил Рафаэль.

- Это не имеет значения! - развел руками Ми­келанджело.

- Почему? - удивился Рафаэль.