- Донателло, - укоризненным голосом позвал он черепашку, - а тебе не кажется, что твое присутствие гораздо более необходимо друзьям, а все твои безусловно гениальные изобретения, могут немножко подождать.

- Я все прекрасно понимаю, учитель, - про­бурчал, не оборачиваясь, Донателло, - но я скон­струировал такую вещь, которая поможет раз и навсегда расправиться с проклятым Шредером и его бандой, и раз и навсегда покончить с бессовест­ными притязаниями Крэнка на мировое господ­ство. И, что самое главное, - голос Донателло едва доносился из металлического кожуха, куда чере­пашка влез чуть не по пояс, - мне осталось совсем чуть-чуть, вот только припаяю нейтрализатор к из­лучателю.

- Меня радует твоя самоуверенность, - про­скрипел сварливым голосом Сплинтер, - но Микеланджело, Леонардо и Рафаэль наверное, уехали очень далеко. Я не знаю как ты их догонишь.

- Это не проблема,- отмахнулся Донателло. - ­Я возьму наш управляемый дирижабль.

  И действительно, вскоре он появился на пороге лаборатории с большим металлическим ящиком в руках, на верхней крышке которого было при­кручено параболическое зеркало излучателя.

- Пожелайте мне удачи, учитель! - возбужден­но воскликнул он. - Сейчас мы им покажем!­ - крикнул он куда-то в потолок, и, не объясняя, кого имел в виду, бросился в сторону ангара. - Бай, бай! - крикнул он уже на ходу.

- Да, ну и молодежь нынче, - возмущенно бор­мотал Сплинтер, оставшись один. - В наше время представить себе это было бы невозможно, какое неуважение к учителю!..

  Вскоре над домами взмыла зеленая с желтыми прожилками сигара дирижабля. Снизу в гондоле, за рычагами управления восседал Донателло. С не­громким свистом заработали небольшие реактив­ные двигатели, и летательный аппарат помчался над улицами.

  Город изнывал от сильной жары, асфальт пла­вился - в нем вязли горожане. Воздух, прокален­ный солнцем, изматывал. У людей мысли были только о коле со льдом и о прохладе морских побе­режий. Они даже не обратили внимание на стран­ный летательный аппарат, который проносился над их головами. Город в ярком сиянии обезумевшего июльского солнца казался лишенным красок чер­но-белым фотоснимком. Казалось даже автомоби­ли, пугливыми гусеницами ползущие по улицам широких авеню, мечтали о прохладе гаражей и старались держаться в тени домов. Город изнемо­гал в чудовищном пекле. И тело Донателло прямо-­таки плавилось от жары, тем не менее он был на­столько увлечен, что не замечал этого.

  Город под ним, поделенный на ровные сектора и кварталы, казался нарисованной цветными мел­ками картой, которая то и дело меняла наклон, в зависимости от того какой пируэт в воздухе опи­сывал дирижабль Донателло. За годы существова­ния город, как и любой живой организм, приобрел свой облик, свои привычки и причуды. Районы, где белые виллы прорисовывались сквозь листву, люди называли спальными. Среди липовых аллей и гладко постриженных газонов черепашкам негде было развернуться. Жизнь здесь шла спокойно и монотонно, происшествия случались крайне редко. Но зато друзья любили шумные районы деловой части города, хоть они часто и посмеивались над мышиной возней человечков далеко внизу. Леонар­до, Донателло, Микеланджело и Рафаэль опекали, охраняли и оберегали их. Черепахи при этом чув­ствовали себя пусть не ангелами-хранителями, но, по крайней мере - героями и предпочитали оставаться в тени. Хотя иногда попадали в объективы видеокамер.

  К перестрелкам гангстеров на улицах и крикли­вым студенческим демонстрациям друзья относи­лись со снисходительностью. У города, как и у его обитателей, был неуравновешенный характер. А по вечерам вообще было опасно высовывать нос за порог. Именно поэтому жители по ночам закрыва­лись у себя дома или устремлялись в бары, ночные клубы и дискотеки, чтобы не чувствовать одиноче­ства и постоянно находиться в толпе.