|
Мое ружье все еще было за плечами; казалось чудом, что я его не потерял; но сейчас я не думал об охотничьем ружье — я бросился со сжатыми кулаками на негодяев. Конечно, они меня не ждали. Проводник удрал; старший из двоих знал, что без проводника он погибнет, и немедленно последовал за ним; я успел схватить только младшего. Но он вырвался и отпрыгнул. Я держался рядом с ним. Страх ослепил его, а меня — гнев. Мы совершенно не замечали, куда заведет нас погоня, — вдруг он испустил леденящий душу крик, и я сейчас же отскочил назад. Он исчез в соленой пене, а я остановился всего лишь в тридцати дюймах от его ужасной могилы.
В этот момент позади меня раздался испуганный вопль. — Сиди, на помощь, на помощь! Я обернулся. Как раз на том месте, где я только что уверенно стоял на ногах, Халеф боролся за свою жизнь. Он, правда, провалился, но там, к счастью, сохранилась под водой очень прочная соляная корка. Я подскочил к нему, сорвал ружье и протянул утопающему, а сам распластался по земле. — Хватайся за ремень! — Я держу его, сиди! О Аллах-иль-Аллах! — Выбрось ноги вперед! Я не могу подойти к тебе. Держись крепче. Он приложил последние силы, чтобы рвануться вверх, я одновременно резко дернул ружье на себя, и нам повезло — Халеф лежал на надежном грунте. Едва переведя дыхание, он встал на колени и вознес молитву Аллаху. — Сиди, ты ранен? — Нет. Но скажи мне, Халеф, как ты спасся? — Я спрыгнул с лошади, как и ты, эфенди. А больше я ничего не помню. Я очухался только тогда, когда повис на краю… Но мы все равно погибли. — Почему? — У нас нет проводника. О Садик, друг моей души, да простит меня твой дух за то, что я был виновником твоей смерти! Но я отомщу за тебя, клянусь в этом бородой Пророка! Я отомщу за тебя, если не погибну здесь. — Ты не умрешь, Халеф. — Мы погибнем… Мы погибнем от голода и жажды. — У нас будет проводник. — Кто? — Омар, сын Садика. — Как же он нас здесь найдет? — Разве ты не слышал, что он пошел в Сефтими и сегодня вернется назад? — Хотя он и будет возвращаться, но нас он не найдет. — Найдет. Разве не говорил Садик, что путь в Сефтими на две трети совпадает с дорогой на Фитнасу? — Счастье для него, если он нас найдет. Иначе он может погибнуть на пройденном нами пути, так как старая тропа затонула, а он об этом не знает. Решив отдохнуть, мы улеглись рядышком. Солнце палило так сильно, что наши одежды в несколько минут высохли и покрылись твердой коркой — настолько они пропитались солью.
ПЕРЕД СУДОМ
— Это он, — сказал Халеф, приложил руки рупором ко рту и крикнул: — Омар бен Садик, поспеши сюда! Человек, к которому были обращены эти слова, ускорил шаги и через короткое время уже стоял перед нами. Он узнал друга своего отца. — Добро пожаловать, Халеф Омар! — Хаджи Халеф Омар! — поправил Халеф. — Прости меня! Радость свидания с тобой стала причиной этой ошибки. Ты приходил в Крис к отцу? — Да. — Где же он сам? Раз ты здесь, посредине шотта, отец должен быть поблизости. — Да, он близко, — с суровой торжественностью ответил Халеф. — Где? — Омар бен Садик, правоверному подобает быть сильным, когда его отмечает кисмет. — Говори, Халеф, говори! Случилось несчастье? — Да. Аллах забрал твоего родителя к праотцам. Молодой араб молча стоял перед нами, не в силах сказать ни слова. |
