|
Пруденс увидела, как из кабины летящего впереди самолета к ним повернулось лицо в защитных очках -- пилот, видно, заметил, что их бомбардировщик отстает и снижается, но летчик, с которым летела Пруденс, сделал ему знак лететь дальше. Навстречу им неслись зеленые кроны деревьев; самолет лег на крыло и стал кружить над джунглями, выискивая место для посадки. -- Держитесь крепче и не волнуйтесь! -- донеслись до нее слова пилота. Среди деревьев и кустов внезапно открылась поляна. Самолет сделал еще один круг и, сев на поляну, накренился, чуть было не перевернулся, но выпрямился и стал как вкопанный буквально в нескольких футах от огромного дерева. -- Как в аптеке,-- заметил пилот. -- Что-то случилось? -- Ничего особенного. Двигатель забарахлил. Сейчас поправим, это пара пустяков. Можете даже не выходить из кабины. Мы их еще до Адена догоним. Во второй половине дня на город обрушился невиданной силы тропический ливень. Под напором нескончаемых потоков воды тлеющие городские склады зашипели, покрылись клубами пара, и лизавшие стены языки пламени исчезли в черных подтеках грязи. По улице растекались огромные лужи; вода стремительно неслась по сточным канавам, забивая мусором немногие попадавшиеся на пути водостоки. Дождь оглушительно барабанил по железным крышам. Насквозь промокшие бунтовщики прятались в подворотни, солдаты бросали свои посты и сбегались в казармы, где отвратительно пахло мокрой материей. Флаги и транспаранты, вывешенные в честь Праздника противозачаточных средств, намокли и, безжизненно повиснув, обмотались вокруг столбов, а некоторые настолько отяжелели от воды, что сорвались с флагштоков и лежали теперь в грязи на мостовой. Разоренный город погрузился во мрак. Бэзил спускался в низину шесть дней, совершенно потеряв счет времени. Каждый день, в течение девяти часов из двадцати четырех, лил непрекращающийся дождь, и определить время по солнцу было невозможно; часто караван шел по ночам, напрасно пытаясь наверстать то, что было упущено в дневное время. На второй день путешествия погонщики перехватили и привели Бэ-зилу гонца, который на конце расщепленной палки нес промокшее от дождя письмо. -- Великий вождь не потерпит, чтобы грабили его посланцев. -- Бывает время, когда приходится терпеть,--возразил Бэзил, снимая с палки письмо. Он прочел следующее: "Графу Нгумо от виконта Боза, министра внутренних дел Азанийской империи. Виконт Боз приветствует Вас. Мир Вашему дому. От своего имени и от имени моей семьи приветствую также Ахона, которого некоторые именуют императором Азании, верховным вождем племени сакуйю, повелителем племени ванда, грозой морей. Да будут продлены дни его, да будет многочисленным потомство его! Я, Боз, не последний человек в империи, нахожусь сейчас в Гулу, на болотах ванда. |
