|
– Все это произведения искусства, – заговорила она, – причем особого рода. Это картины, настоящие маленькие картины – вот что главное. Замысловатые, выразительные миниатюры. И если воспользоваться вашей недавней метафорой, то во многих камеях вы найдете именно все-ленную. – Тетушку явно переполняли восторг и восхищение. – Камеи носят как украшения, но это не делает их дешевкой. Вы сами только что упоминали об их колдовской силе. – Она дотро-нулась до Медузы на своей груди. – И разумеется, в каждой из них я нахожу что-то уникальное. На самом деле камеи безгранично разнообразны. Вот, взгляните сами. – Она передала Лестату другое сокровище. – Видите, это мифологическая сцена: Геркулес, побеждающий быка. За спи-ной героя изображена богиня, а на переднем плане грациозная женская фигурка. Такой камеи я больше никогда не встречала, а у меня их множество и сотни – на мифологические сюжеты. – Они действительно очень выразительны, – согласился Лестат. – Я понимаю, что вы хоти-те сказать: работа по-настоящему изумительна. Она окинула взглядом камеи, потом выбрала еще одну – большую, на раковине – и протя-нула Лестату. – Взгляните, это "Ревекка у колодца", – сказала тетушка, – типичный сюжет для камей, взя-тый из Библии. Как вам известно из Книги Бытия, Авраам, желая найти жену для своего сына Исаака, отправил на поиски слугу, и возле колодца тот встретил девушку по имени Ревекка, ко-торая дала ему напиться. – Да, сюжет мне известен, – тихо произнес Лестат. – И камея превосходна. Тетушка радостно взглянула на него и залюбовалась сияющим лицом, прекрасными глаза-ми и тонкими пальцами с блестящими ногтями. – Это одна из первых камей, которую я увидела, – пояснила она, забирая из рук Лестата со-кровище. – Именно с "Ревекки у колодца" и началась моя коллекция. Мне подарили десять камей на тот же сюжет, однако резьба на всех была разной. Все они теперь здесь, в моем собрании. Поверьте, это целая история. Лестат явно заинтересовался и, похоже, никуда не спешил. – Расскажите, – негромко попросил он. – Боже, где мои манеры! – неожиданно всполошилась тетушка. – Вы стоите передо мной, словно провинившиеся мальчишки, вызванные к директору школы. Простите великодушно. Присядьте, пожалуйста. Наверное, я совсем выжила из ума, коль так невежливо веду себя в соб-ственной спальне. Какой стыд! Я собирался возразить, сказав, что в этом нет необходимости, но увидел, что Лестату при-ятно ее общество, да и тетушка рада нашему присутствию. – Квинн, принеси те два стула сюда, – велела она. – Вот что, Лестат, мы с вами сядем в кружок, устроимся поуютнее, и я расскажу одну историю. Я знал, что спорить бесполезно. Однако меня взволновал и болезненно задел тот очевид-ный факт, что эти двое так понравились друг другу. Душу мою вновь охватило смятение. Выполняя просьбу тетушки, я пересек комнату, взял два стула с прямыми спинками от круглого письменного стола, стоявшего между окон, и поставил так, чтобы мы с Лестатом могли сесть к ней лицом. Тетушка Куин задумалась, погрузившись в воспоминания, а потом окинула нас обоих вни-мательным взглядом и, остановив его на Лестате, начала рассказ: – Именно здесь я впервые увидела камеи и буквально влюбилась в них. Мне было тогда девять лет, и здесь, в стенах этой самой комнаты, умирал мой дедушка, Манфред Блэквуд – че-ловек, построивший Блэквуд-Мэнор, жуткий старец, самое страшное чудовище в истории нашей семьи, которою все боялись. Мой отец, его единственный сын, Уильям, старался держать меня подальше от деда, но однажды старый хрыч остался один и заметил, что я подглядываю в дверную щелку. Тогда он и приказал мне войти. Я была слишком напугана, чтобы убежать, а кроме того, меня терзало любопытство. |
