|
– Должен признать, – заметил я, глядя на свое последнее приобретение, – это удачный по-дарок. Медуза изображена не хорошенькой девушкой с крыльями и змеями вместо волос, а злобным существом, каким и была на самом деле. Редкий сюжет. – Да, – согласился Лестат, – и оттого особенно чарующий. – Вы так думаете? – Тетушка Куин обратила взор на Лестата. – Вы удивительный молодой человек. Такая необычная манера произносить слова – медленно и задумчиво, и такой низкий тембр голоса. Мне это нравится. Квинн был книжным червем и пачками проглатывал книги по мифологии, как только научился читать, – заметьте, это произошло довольно рано. Но вот отку-да вы знаете мифологию? А я уверена, что вы ее знаток. Как и знаток камей, если судить по ва-шему сюртуку. – Знания приходят и уходят, – чуть расстроенно тряхнув головой, ответил Лестат. – Я впи-тываю их, а потом теряю, и иногда никак не могу вспомнить того, что вроде бы должен пом-нить. Я прихожу в уныние, но тут знания возвращаются, или я получаю их из другого источника. Поразительно, как быстро эти двое нашли общий язык. А потом сердце вновь кольнуло воспоминание о Создателе, как он, наводя на меня ужас и отвращение, сидел в этой самой ком-нате и так же легко и непринужденно беседовал с тетушкой Куин. Предметом разговора тогда тоже служили камеи. Камеи... снова камеи. Но сейчас здесь находился Лестат, а не мой Созда-тель, омерзительное существо. В эти минуты под крышей этого дома оказался мой герой. – Значит, вы любите книги? – спросила тетушка Куин. Я вновь прислушался к их беседе. – О да, – ответил Лестат. – Иногда только книги и заставляют меня продолжать существо-вание на этом свете. – Стыдно говорить такое в ваши годы! – рассмеялась тетушка. – Разве? – удивился Лестат. – Но ведь отчаяние может посетить в любом возрасте. Или вы с этим не согласны? И молодые подвержены ему особенно, – откровенно признался он. – А что касается книг, они дают одно: позволяют надеяться, что под обложкой скрывается целый новый мир и если ты туда попадешь, то будешь спасен. – Ну да, я тоже так думаю, правда, – почти весело отозвалась тетушка. – Так на самом деле и должно быть в жизни. Иногда именно это и случается. Представьте, каждый новый человек – отдельная вселенная. Полагаете, это допустимо? Вы умны и прозорливы. – Полагаю, мы не желаем этого допускать, ибо слишком ревнивы и боязливы, – ответил Лестат. – Но допустить это следует, и тогда, по мере того как мы будем встречаться с разными людьми, наше существование превратится в сплошную цепь чудесных событий. Тетушка Куин весело рассмеялась. – Ну и удивительная же вы личность! Откуда только вы взялись? Как жаль, что здесь нет Нэша, учителя Квинна – его порадовало бы ваше общество. Жаль, что и маленький Томми сей-час в школе. Томми приходится Квинну дядей, что, конечно, многих приводит в недоумение, ведь мальчику всего четырнадцать. А еще у нас есть Джером. Где, кстати, малыш Джером? Ве-роятно, крепко спит. Придется вам довольствоваться моей компанией... – Прошу вас, мисс Куин, объясните, откуда у вас такая любовь к камеям, – едва ли не взмолился Лестат. – Что касается моих пуговиц, то не стану утверждать, будто отбирал их с большой тщательностью или очень ими дорожу. Я даже не знал, что на них изображены девять муз, пока вы мне не сказали, так что я у вас в долгу. Но вот вы, несомненно, питаете особую лю-бовь к столь изысканным украшениям. Каковы ее истоки? – Сами не догадываетесь? – спросила старушка и протянула ему камею на раковине с изо-бражением трех граций. Лестат подержал ее, внимательно разглядывая, потом почтительно положил на столик пе-ред тетушкой. – Все это произведения искусства, – заговорила она, – причем особого рода. |
